Быть рядом

Олег их уже видел — они приходили послушать его рассказы о Москве. Не хотелось служить аттракционом для местных, но председатель очень просил, всё упирая на то, что Олег комсомолец. Пришлось согласиться и давать что-то вроде концертов. Только без песен.

Завидев Олега, парни оживились. А тот удручённо вздохнул. Ну что за привычка у деревенских? Обязательно нужно проверить городского на прочность. Разумеется, дракой.

Собственно, драться Олегу было не в первой — в армии, когда отпускали на танцы, не раз доводилось с местными кавалерами биться, и один на один, и в свалке. Да и до службы тоже без синяков редко ходил. А уже в институте и вовсе в боксёрскую секцию записался. Пару раз даже на чемпиона института претендовал. Безуспешно, правда.

Так что драки Олег не боялся. Но и не хотел.

— Эй, студзент, — безбожно «дзекая» обратился к нему один из парней, когда Олег приблизился метров на десять, — пагадзи. Пагаварыць нада.

Остальные ребята стали так, чтобы загородить Олегу дорогу в деревню. Он, впрочем, и не собирался убегать:

— Ладно, давай поговорим. Только одни на один. Идёт?

Парня откровенность Олега смутила, и он нерешительно засопел.

— Вот и хорошо, — сказал Олег, сбрасывая на траву рюкзак, на него шляпу, планшет и палку. — Драться будем до первой крови. Ясно?

Деревенские совсем опешили и недоумённо переглядывались. «А вот так, салаги, — усмехнулся про себя Олег. — Надо было сразу нападать, а теперь уже я здесь правила устанавливаю».

Наконец, вперёд вышел белобрысый детина — крупный, слегка неуклюжий, как медведь:

— Ясна.

— Тогда давай, — кивнул Олег, принимая стойку.

Белобрысый не стал долго раздумывать, а сразу попёр в атаку, держа руки на уровне груди и слегка загребая ими воздух.

Олег сделал обманный выпад правой, а когда противник, купившись, открылся, от души врезал прямо в нос. Верзила охнул и пошатнулся, схватившись за лицо.

Не теряя времени, Олег подскочил к нему и впечатал кулак в живот здоровяку. Тот хрюкнул и повалился на колени, не отнимая рук от лица. Между пальцами заструилась кровь.

Олег сделал несколько быстрых шагов назад, цепко вглядываясь в остальных парней. Если нападут, ему не справиться. И если будут нападать, то только сейчас.

Ну… Ну…

Поверженный верзила с трудом уселся и, тихо ругаясь, задрал нос, чтобы остановить кровотечение. Остальные внимательно смотрели на него.

Ещё немного. Ещё пару секунд и они нападать не будут. Ещё чуть-чуть. Олег сделал ещё шаг назад, чтобы быть поближе к шесту.

Здоровяк сплюнул и тяжело поднялся.

«Самое время переходить в наступление» — подумал Олег.

— Вот что, мужики, — проговорил он, — поиграли и хватит. Мир?

Белобрысый, морщась от боли, ощупал распухающий нос, внимательно посмотрел на окровавленные пальцы, сплюнул и спросил:

— Навучыш так драцца?

Олег выдохнул — пронесло.

— Научу, — ответил он.

— Мяне Кастусём завуць, — верзила, подойдя, протянул окровавленную руку.

Олег пожал её и назвался, хотя вряд ли это было нужно — его и так все знали.

Остальные парни тоже назвались и пожали руку Олега. Уважительно так пожали.

— Пайшли з нами, — вступил в разговор Богдан, парень, который первым обратился к Олегу. — Адмецим…

Что именно они собрались отмечать, Олег так и не понял. Но отказать не решился — лучше уж немного выпить с парнями, иначе они крепко обидятся, и в следующий раз встретят уже с колами да оглоблями.

— Ладно, — вздохнул Олег, поднимая свои вещи. — Идём.

* * *

Утром следующего дня Олег сильно маялся головой. Самогон, который выставили местные, оказался неожиданно крепок. Дед Антось, предусмотрительно достал банку с ядрёным рассолом. Олег пил, и, не переставая, благодарил старика.

Тот хитро улыбался и кивал, мол, всё понимаю, сам молодой был. Глядя на его щербатую улыбку и весёлые глаза, Олег уже начал сомневаться в своих подозрениях. Может, зря он про старика так думает? Может, показалось всё — таинственность в голосах, перемигивания?

Однако за завтраком подозрения вернулись.

Ставя на стол сковороду с шипящей яичницей на шкварках, дед Антось улыбнулся и предложил:

— Можа, не хадзи сёння на балота?

Олег сразу насторожился:

— Почему?

— Дык пабераги сябе, — ответил дед, всё так же по-отечески улыбаясь, — Куды ты з такой галавой?

Вроде всё в его речи говорило о том, что он движем единственно заботой об Олеге. Но за улыбкой, за участливым тоном, за глазами добрыми чудилось Олегу страстное желание деда не пустить его на болота.

— Нет, мне нужно идти. Каждый день важен.

Дед нахмурился, но почти тут же снова улыбнулся, и поставил на стол крынку с козьим молоком, которое ему приносила соседка, баба Тоня:

— Вось, учарашнее. Тонина каза збегла, дык вось и няма сьвежага.

Олег кивнул, мол, ничего страшного, и продолжил завтрака. Дед бойко рассказывал о своих приключениях во время Первой мировой, студент слушал его в пол уха, и всё думал — ну что же такое есть на том болоте, отчего дед Антось ведёт себя так странно?

После завтрака юноша натянул штормовку с капюшоном (на улице накрапывал мелкий противный дождик) и вышел на улицу, прихватив шляпу, рюкзак с едой и водой, планшет и палку.