Быть Руси под княгиней-христианкой

   — Другого? Какого? Уж не... — Мохаммед внимательно посмотрел на Бахтияра, криво усмехнулся. — Эти трусы хотят уступить поле битвы противнику до захода солнца? Но они понимают, что этим я признаю своё поражение?

   — Они понимают другое — им не победить русов в атаке и не устоять против них в обороне. Среди дейлемитов есть те, кто побывал в сражении у Узкого ущелья и на собственном опыте знает, что с такими воинами, как русы и викинги, им ещё не приходилось на Кавказе сражаться. Те, кто пока не испробовал русских мечей, только что видели разгром кызылбашей, которые слывут неплохими воинами, и не желают повторить их участь. Твои верные дейлемиты, Эль-мерзебан, считают, что, если сегодня боевое счастье не на нашей стороне, незачем гневить Аллаха и поступать наперекор его воле. Дейлемиты готовы умереть за тебя, однако своей смертью хотели бы принести тебе победу, а не сложить головы в уже проигранном сражении.

Прежде чем стать Эль-мерзебаном, Мохаммед много лет командовал дейлемитами и понимал, что значит их желание принести своему полководцу победу в будущем сражении, а не в сегодняшнем. Говоря обычным языком, они отказывались идти в бой! Нет, они не бунтовали, не выдвигали никаких требований, не требовали смены начальников — они просто не хотели умирать в сражении, которое, по их мнению, было проиграно, а их участие в нём ничего уже не могло изменить. Противиться их желанию было бы бессмысленно — воины, не верящие в свою победу, никогда не победят, даже если для этого у них будут все условия. Мохаммеду оставалось одно — прекратить сражение и отступить, чтобы через некоторое время с новым войском возвратиться в долину Бердаа и вновь сразиться с русами, если они к его приходу сами не покинут города. Но прежде чем уйти из долины, ему необходимо стать хозяином сокровищ, с которыми он был вынужден расстаться после поражения у Узкого ущелья.

— Бахтияр, наши с тобой воины не хотят сегодня воевать, — спокойно сказал Мохаммед. — Что ж, пусть отдохнут. Возможно, это поможет им избавиться от страха, который охватывает их при одном виде русов. Займись отступлением войска в горы. А я постараюсь как можно быстрее напомнить дейлемитам о высказанном ими желании умереть за меня в победоносном сражении.

Хозрой нисколько не сомневался, что в сегодняшней битве победят русы. Значительное численное преимущество Эль-мерзебана в воинах он не принимал в расчёт. Пять тысяч дейлемитов, которые могли бы сражаться с русами и викингами на равных, он вряд ли осмелится ввести в бой без крайней на то нужды. Они его единственная надежда в скорой борьбе с войсками Аду-Абд-ул-Лах-Хусейна. А кызылбаши и бойцы из горных племён были обычными наёмниками, мечтающими не столько о победе Мохаммеда, сколько о наживе и сохранении собственной жизни.

И не угрожай Аррану владыка Мосула и Джезирэ Насир-эд-Доуле, Хозрой был бы только рад поражению Эль-мерзебана: чем дольше русы и халифат будут воевать друг с другом, тем длительнее будет мир у границ Хазарии. Однако стремление Насира захватить Арран заставило Хозроя рассуждать по-другому: считая Насира более опасным врагом, чем пришлые русы, Эль-мерзебан направит основные силы на борьбу с ним, а полученная передышка позволит русам укрепиться в долине Бердаа и, значит, на Кавказе и Хвалынском море, что никак не входило в планы Хазарии. Поэтому Хозрою нужно было помочь Эль-мерзебану покончить с русами прежде, чем ему придётся защищать свои владения от войск Хусейна. Кое-что для этого он уже сделал и сегодня проверит, начало ли оно приносить результаты.

Вот почему он сидел сейчас в доме одного из своих друзей в Бердаа и наблюдал в окно за крепостными воротами, через которые недавно дружинники главного воеводы Олега вышли за стены города навстречу войскам Эль-мерзебана.

Вскоре в открытые, но охраняемые многочисленной стражей ворота вслед за дружинниками потянулся всевозможный люд: любители поглазеть на сражение, продавцы снеди, фруктов, разбавленного холодной родниковой водой кислого вина, хорошо утоляющего жажду. Постепенно число покидавших город жителей увеличивалось, большинство их составляли мужчины, по одежде и поведению напоминавшие тех, что за неимением своего угла и постоянного заработка круглые сутки проводили на городских рынках, улицах, всевозможных притонах, добывая себе пропитание милостыней, воровством, сводничеством и прочими презираемыми порядочными людьми способами. Было видно, что многие из них навеселе, а те, что, судя по чалмам, являлись мусульманами, которым запрещалось Кораном пить вино, были также необычайно возбуждены, наверное, от употребления дурманящего зелья, обильно произраставшего в долине и на склонах окрестных гор. Если не считать этого отребья[75] и торговцев, добропорядочных жителей Бердаа, желавших насладиться видом сражения, было крайне мало.