Быть русским художником

«Да, один только раз русским художникам повезло, – писал М.В. Нестеров, – над русским искусством снова взошло солнце… Ожила наша земля. Появился скромный, молчаливый Третьяков… и художники показали свое истинное лицо, свою творческую природу, отличную от тысяч других».

Искусство – это область духа, и творчество для русского художника – это духовное занятие.

А духовное занятие возможно только на пути к Богу. Деятельность даже очень талантливого художника в противоположном направлении – это, по сути, не творчество, а дьявольская изобретательность.

В безбожном пространстве эстетика непременно ищет освобождения от этики.

Как бы ни пытались фарисеи-искусствоведы оправдать безграничную свободу художника правом на самовыражение или поиском нового языка, поиск этот приведет к тупику, потому что удовлетворение гордыни – это торжество беса. И как сказал поэт: «исчезнет память твоя и желание твое Трр».

Конечно, авангард стал заметным явлением XX века, но это вовсе не означает, что он сыграл положительную роль в русском искусстве. Более того, эта роль отрицательна, потому что авангард привлекает к себе особый круг людей – это люди, находящиеся в оппозиции к Богу.

Кто-то подумает: надо ли противопоставлять реализм авангарду, и не преувеличиваю ли я разницу между ними? Ведь то и другое благополучно существует и находит своих почитателей. С моей точки зрения, это сосуществование подобно сосуществованию добра и зла. Однако наивно думать, что добро примиримо со злом. Зло агрессивно и его извечная цель – одолеть добро. Сегодня эта цель как никогда близка к осуществлению и главной опасностью в этом является настойчивое стремление стереть границу между добром и злом.

В своем выборе художник свободен и, подобно «Витязю на распутье», он сам избирает путь. Вот только чьему совету он внемлет: ангела или беса? Лукавые искушения могут привести на поле зла любого. Этого не избежали даже такие гении, как Александр Сергеевич Пушкин, о чем свидетельствуют его поэтические признания:

Тогда какой-то злобный гений
Стал тайно навещать меня.
Печальны были наши встречи;
Его улыбка, чудный взгляд,
Его язвительные речи вливали в душу хладный яд…

Во власти демона находилась юная муза Михаила Лермонтова и зрелая философия Льва Николаевича Толстого. Романтизировал демона Врубель. Потрудились на поле зла и Есенин, и Блок, и Маяковский.

Поэтому мне дороги художники, которые избрали путь не умозрения, а Богозрения, которых ангел вел по пути к Богу, которые творили во имя спасения души.

Только такое искусство можно назвать русским. Сегодня опять Россия стоит на распутье.

Какой она выберет путь?

Надежда на правильный выбор живет в душах и в произведениях художников. Но закончить я хочу провидческими строками графа Голенищева-Кутузова:

Бывают времена, когда десница Бога,
Как будто отстранясь от мира и людей,
Дает победу злу – и в мраке смутных дней
Царят вражда и ложь, насилье и тревога;
Когда завет веков минувших позабыт,
А смысл грядущего еще покрыт туманом,
Когда глас истины в бессилии молчит
Пред торжествующим обманом.

В такие дни хвала тому, кто с высоты

На оргию страстей взирая трезвым оком,
Идет прямым путем в сознаньи одиноком
Безумия и зла всей этой суеты;
Кто посреди толпы, не опьяненный битвой,
Ни страхом, ни враждой, ни лестью не объят,
На брань враждующих ответствует молитвой;
«Прости им, Господи – не знают, что творят!..»

Красота учит видеть, или Светлая ночь художника [2]

«…Красота учит созерцать и видеть. И тот, кто увидел красоту, тот становится ее пленником и ее творцом. Он мечтает о ней, пока не создаст ее, а создав ее, он возвращается к ней мечтой за вдохновением. Он вносит ее во все: и в молитву, и в стены Кремля, и в кустарную ткань, и в кружево, и в дела, и в поделки. От нее души становятся тоньше и нежнее, глубже и певучее; от нее души научаются видеть себя, свое внутреннее и сокровенное. И страна дает миру духовных ясновидцев…»