Быть с тобой, думать о тебе

— Взгляни-ка, — предложил он, когда я вел машину. Во время ужина он тайком сделал снимок: Оскар похлопывает меня по плечу, и я улыбаюсь ему. — Если покажу это в офисе, решат, что это фотомонтаж.

— Почему?

— Ты никогда не замечал, что люди стараются уйти из комнаты, когда вы оба там? Все разбегаются.

Я и не знал, что наши напряженные отношения стали достоянием публики. Наверное, Лука прав, это я всегда нападал первым, ну а Оскар, естественно, тоже не отмалчивался.

— Знаешь, в чем все дело? В том, что вы совершенно одинаковы, — сказал Лука, выходя из машины.

Когда я проснулся утром, впечатление от встречи с Оскаром стерлось. Он снова стал шефом, который только мешает жить и никого не пропускает вперед.

Я не сомневался, что, когда приду в офис, все будет по-прежнему и мы продолжим бодаться.

— Габо.

Я поднял взгляд от письменного стола. Оскар заглянул в мой кабинет.

— Ты понравился сотруднику Адзолини. Поедешь со мной на презентацию в Верону. Подготовься и выдай убедительную идею. На кону у нас немалая доля будущего годового бюджета.

Я посмотрел на него и, наверное, походил в этот момент лицом на сову в лунную ночь.

— Я совершенно серьезно. И оставь в покое животных.

— Откуда ты знаешь про животных?

— Я все знаю. — И ушел.

Иногда в жизни случаются приятные ошибки.

ПЯТНАДЦАТЬ

Мы не впервые встречались по вечерам, и обычно я не готовил никакой еды. На этот раз мне захотелось чем-нибудь ее угостить, но ничего сложного: салат, овощи, запеченные со сладким картофелем, и рыба в фольге.

Пока мыл салат, задумался о своей роли в ее жизни. Ясно же, что я — любовник, даже если ей и не нравилось так меня называть. Она говорила, что я — это я.

Сильвия обладала способностью зацепить меня, увлечь за собой, настроить на все, что имело к ней отношение. Мне нравился тот человек, каким я стал, человек, какого она увидела во мне.

Когда она вошла, мы поцеловались, и в нашем объятии ощущалась какая-то сила. Я чувствовал, как колотится мое сердце.

Когда же она увидела накрытый стол, то расплылась в счастливой улыбке.

— Знала бы, принесла бы что-нибудь, хоть бутылку вина.

— Держи, — предложил я, протягивая ей наполненный бокал. — Тебе скоро надо вернуться домой?

— Нет, я ушла с Даниелой. У нас есть время.

Мы сели, и между нами возникла какая-то новая, почти формальная вежливость.

— Я рад, что ты пришла.

— Я тоже.

Я потянулся к ней бокалом, чтобы чокнуться.

— Есть и сладкое. Ореховый торт, гигантская версия нашего печенья.

Она рассмеялась. От ее смеха на душе у меня сделалось тепло.

Мы откровенно беседовали и нередко надолго умолкали, как случалось и прежде.

Она вспоминала, что в детстве ее мать целыми днями курила и, словно одержимая, начищала в доме все что только можно. Девочкой Сильвия всегда ужинала в одиночестве, отец из-за работы вечно находился в отъезде, и мать, подав ей еду, тотчас принималась за уборку. Сильвия видела, как та без конца что-то моет, вытирает, чистит, скребет, словно хочет навести порядок в своей жизни, покончить с несправедливостью, из-за которой вынуждена оставаться дома одна с дочерью. Сильвия же, сидя за столом, ожидала заботливого слова, ласкового жеста.

— Однажды я нашла ее без сознания на полу в ванной. Думала, что она умерла, — рассказала Сильвия.

— Сколько тебе было тогда лет?

— Тринадцать. Я не знала, кого звать, отец был где-то на Ближнем Востоке. Я постучала к соседям, потом приехала скорая. Помню все так, словно это было вчера.

Она выглядела беззащитной и казалась девочкой из своего детства.

— Я никогда никому не рассказывала об этом. — Помолчав, добавила: — Даже мужу.

Мы молча сидели в тишине. Я задумался, каково это — расти без родительского внимания, без материнского тепла и объятий. У меня было счастливое детство, мои родители никогда не отказывали мне в любви. Когда их не стало, мне исполнилось тридцать лет, и хотя я уже стал взрослым, не был готов к такому чудовищному удару судьбы.

Потерять внезапно обоях — это оказалось все равно что провалиться в какую-то яму, и я не представлял, как из нее выбраться. Даже не понимал, кто я, и страдал так сильно, что внутри у меня словно все заледенело.

Я взял руку Сильвии и крепко сжал в своих ладонях. Наконец она улыбнулась мне. Когда мы вернулись в гостиную, она дала мне флешку.

— Здесь записи, которые я тебе обещала.

В доме зазвучала классическая музыка.

Мы сидели на диване, разговаривая. Даже зная, что будем заниматься любовью, мы не торопились. Все происходило медленнее и деликатнее, чем обычно.

Я смотрел, как она небольшими глотками пьет вино. Отстранив бокал ото рта, она с нежностью, какой раньше я еще не видел, снова улыбнулась мне. И этим взорвала во мне что-то неожиданное. Я снова взял ее руки в свои, мечтая еще раз утонуть в такой же нежности. Она закрыла глаза и каким-то неуловимым движением потянулась ко мне губами. Потом, словно от такого соприкосновения мы оба зарядились энергией, наши эмоции вспыхнули с новой силой…

Закончив заниматься любовью, мы посмотрели друг на друга и рассмеялись, громко и легко. Где мы были?

— Мне недоставало всего этого.

— Мне тоже.