Быть собой: новая теория сознания

Примечателен этот пример тем, что сейчас, когда вы смотрите на черно-белую мешанину, ваши глаза получают всё те же сенсорные стимулы, что и в первый раз, сами стимулы за это время ничуть не изменились. Изменились только прогнозы мозга относительно источников этих сенсорных данных, и именно они меняют осознаваемую вами картину[120].

Этот феномен характерен не только для зрения. Убедительным примером слухового восприятия такого рода служит «синусоидальная речь»[121] — обработка произнесенной фразы, при которой отсекаются все высокие частоты, позволяющие нам распознавать сказанное. Результат обычно похож на шумный свист, в котором нельзя разобрать ничего, то есть мы получаем слуховой эквивалент черно-белой иллюзии. Затем вы слушаете изначальную, необработанную, речь, а потом снова синусоидальную версию — и вдруг в ней все становится ясно. Точно так же, как с черно-белыми иллюзиями, четкий прогноз относительно источника сенсорных сигналов меняет — в данном случае обогащает — перцептивный опыт.

* * *

В совокупности эти примеры (признаю, намеренно простые) показывают, что восприятие — это творческий, генеративный акт, это проактивная, контекстозависимая интерпретация сенсорных сигналов и взаимодействие с ними. И как я уже говорил, принцип, согласно которому перцептивный опыт строится на рождающихся в мозге предсказаниях[122], применяется повсеместно — не только к зрению и слуху, а ко всему нашему восприятию, постоянно.

Из этого следует, что мы никогда не воспринимаем мир таким, «какой он есть». Еще Кант, предлагая свою концепцию ноумена, заметил, что нам трудно представить, как выглядело бы такое восприятие. Мы уже убедились: даже столь простое явление, как цвет, существует только во взаимодействии мира и разума. И поэтому, как ни удивительно для нас, что перцептивные иллюзии — подобные уже рассмотренным нами — обнажают разницу между тем, что мы видим (слышим, осязаем), и тем, что есть на самом деле, мы должны постараться не оценивать перцептивный опыт исключительно с точки зрения «точности» его совпадения с реальностью. В таком понимании точное («достоверное») восприятие — это химера[123]. Контролируемая галлюцинация мира, данного нам в ощущении, создавалась эволюцией, чтобы увеличить наши шансы на выживание, а не чтобы служить прозрачным окном во внешнюю действительность, не имеющим никакого понятийного смысла. В эти идеи мы углубимся в последующих главах, но прежде неплохо было бы разделаться с рядом контраргументов.

Первый из них заключается в том, что теория восприятия как контролируемой галлюцинации отрицает непреложные составляющие реального мира. «Если все, что мы ощущаем, это просто галлюцинация, — можете возмутиться вы, — идите прыгните под поезд и посмотрите, что получится».

Ничто из сказанного мной не нужно рассматривать как отрицание существования предметов и явлений окружающей действительности, будь то приближающийся поезд, кошка или чашка кофе. Слово «контролируемая» в нашем термине важно не менее, чем «галлюцинация». Изображая восприятие таким образом, мы не имеем в виду, что оно берется с потолка и может быть каким угодно, мы имеем в виду, что отображение окружающей действительности в перцептивном опыте — это конструкт нашего мозга.

В связи с этим полезно будет уяснить разницу между «первичными» и «вторичными» свойствами, как называл их философ эпохи Просвещения Джон Локк. К первичным качествам предмета он относил те, что существуют независимо от наблюдателя, в частности протяженность, плотность, подвижность[124]. Поезд на полном ходу этими первичными качествами обладает в избытке, поэтому лучше под него не прыгать, независимо от того, наблюдаете вы его или нет и каких взглядов на природу восприятия придерживаетесь. Вторичные качества — соответственно те, существование которых зависит от наблюдателя. Это свойства предметов, вызывающие ощущения — или «идеи» — в сознании, и существующими отдельно от объекта их назвать нельзя. Хорошим примером вторичного качества будет цвет, поскольку восприятие цвета зависит от взаимодействия определенного перцептивного аппарата с объектом.

С точки зрения контролируемой галлюцинации вызывать перцептивный опыт в ходе активного, конструктивного процесса могут как первичные, так и вторичные качества объектов. Однако ни в том ни в другом случае содержание этого перцептивного опыта не будет тождественно соответствующему качеству объекта.

Второй контраргумент касается нашей способности воспринимать новое. Может показаться, будто для всего, что нам когда-либо предстоит воспринять, необходимо сформированное заранее наиболее вероятное предположение и поэтому мы навеки заперты в перцептивном мире заведомых ожиданий. Представьте, что вы никогда не видели гориллу — ни в жизни, ни по телевизору, ни в кино, ни даже в книгах, — и вдруг она топает навстречу вам по улице. Я гарантирую, что гориллу вы в этом случае все равно увидите, и это будет новый и, вероятно, довольно пугающий перцептивный опыт. Но как он в принципе возможен в мире заведомых ожиданий?