Быть собой

Юноша приставил оружие к груди и задержал дыхание. Он осознавал, что чудовищно рискует — а что, если вместе с чужим телом умрет и его душа?

И все же, все же…

Он вздохнул.

«Нет, не смей!» — надрывался пленный, и юноша почувствовал, как тело наливается свинцом, а пальцы начинают трястись. Вслед за этим возникло ощущение, что кто-то тянет его назад. Времени для раздумий не оставалось, и он, заорав во все горло, вонзил меч в — свою? — грудь. Боль оказалась невыносимой, и Трегоран едва не потерял сознание, в последний момент успев нырнуть в спасительную черноту, из которой выбрался уже в форме духа.

Чародей с ужасом смотрел, как умирает человек, тело которого он захватил, и ему очень хотелось проблеваться.

«Что ж, либо вы, либо мы», — вздохнул он, понимая, что особого выбора, в общем-то, и нет. — «А теперь пора возвращаться, время не ждет».

И он, обернувшись ласточкой, помчался назад, беря хороший крюк, чтобы фарийцы его не заметили. Юноша вернулся к стоянке и обнаружил, что тени уже вертятся в опасной близости от его друзей, не решаясь переступить через барьер, собственноручно доработанный молодым магом. Трегорану стало любопытно, и он завис в небесах, ожидая развития событий — было важно узнать, как именно сработает новое заклинание.

Вот одна из теней осторожно приблизилась к сверкающей белизной линии, вычерченной на пыльной земле. Дотронулась до нее… Тотчас же полыхнуло и тварь, оглушительно визжа, отшатнулась. При этом барьер засветился тусклее.

«Надо же, все как я ожидал», — с удовольствием подумал Трегоран. — «Две хороших новости, и все за один день, прямо сказка какая-то».

Он не стал ожидать момента, когда чары, содержащиеся в защитном кольце, полностью исчерпаются, и тени получат возможность добраться до живых. Трегоран кинулся вниз, на ходу превращаясь из беззащитной маленькой птички в огромного сокола. Его когти распороли одного из монстров, а молодой чародей превратился в человека, на ходу помещая в руку огненный меч.

«Ничего нового, очередной рутинный бой, такой же, как десятки до него», — мелькнуло у Трегорана в голове, когда он крошил противников.

И лишь когда последняя тень рассыпалась пеплом, Трегоран, уже возвращающийся в свое тело, успел подумать:

«И когда же это я успел стать таким кровожадным?»

Буквально в следующий же удар сердца на него навалилась усталость. Огромная — точно до этого день таскал на себе тяжести, беспощадная — болела каждая косточка, каждый уголок тела, и привычная — в последние дни она стала его верной спутницей.

Юноша застонал и тотчас же ощутил на лбу прохладную ладошку Итриады.

— Ты вернулся, — заметила девушка, помогая другу подняться.

— Не представляешь, как же мне не хочется раз за разом возвращаться в это вымотанное тело, — скривив искусанные губы, простонал он. — Я не знаю, сколько еще смогу выдерживать напряжение.

— Ты — воин, хоть и сам не хочешь понимать этого.

— И что?

— Воин выдержит все.

— Или сдохнет.

Северянка пожала плечами.

— И такое бывает, — серьезно кивнула девушка.

Трегоран улыбнулся и попытался сделать шаг. Ничего не получилось — ноги отказались слушаться, и он едва не упал. Итриада подхватила его и помогла добраться до лошади — Димарох уже успел оседлать животных.

«Как же они устали», — подумал Трегоран, глядя на изможденные лица друзей. — «Но продолжают бороться и не жалуются. А я? Какое у меня вообще есть право ныть? То, что я трус, не значит ничего. Я обязан сцепить зубы, и делать то, что должен!»

— О чем задумался, друг мой? — Димарох приветливо улыбнулся и протянул Трегорану кусок хлеба.

Тот кое-как залез на скакуна и с благодарностью принял скудную пищу.

— Поехали, у меня хорошие новости для вас, — улыбнулся он.

— Новости? — Итриада пристроилась рядом.

— Их стало на одного меньше.

И Трегоран рассказал товарищам о том, что он сделал. Когда последнее слово было сказано, повисла тишина.

— Поразительно, — произнес, наконец Димарох. — Кажется, я понимаю, почему подобное знание оказалось запрещено. Неясно другое.

— Что же?

— А кто мешал фарийцам проделать то же самое с нами? И не только с нами. Если император и его избранные маги владеют чарами духа, почему они не проделали твой трюк, когда мы убегали из Атериады?

Трегоран задумался. Вопрос, действительно, требовал размышлений. Безусловно, в Мертвых землях фарийцы попросту опасались использовать магию, что, кстати, тоже было неожиданностью — Трегоран в одиночку справлялся с кучей теней, практически безо всяких проблем, — но ведь преследование началось еще в Атериаде. Действительно, что же мешало чародеям не просто найти ничего не подозревающих беглецов, но и захватить их тела для того, чтобы убить, либо пленить? Более того, если император — такой сильный маг духа, почему он отправил вдогонку кого-то еще? Что мешало ему убить Димароха с Итриадой, после чего пленить Трегорана?

Молодому человеку показалось, что ответ на этот вопрос позволит узнать нечто важное, жизненно важное, однако ни малейшего предположения у него не было. Зато идеи появились у воительницы.

— Они либо не могут, либо не умеют делать так.