Быть собой

Дверь в рабочий кабинет — массивная, окованная железом и медью — не охранялась. В этом не было смысла, потому что изготовили ее по личному распоряжению владыки мира и вряд ли под небом нашелся бы хоть один человек, способный отворить ее. Ладонь императора легла на ручку, литые мышцы напряглись и проход открылся. Даже полубогу приходилось прикладывать небольшие усилия, дабы сдвинуть эту, весящую как скала, дверь, что уж говорить об обычных смертных. Но и это было не самой главной причиной. На самом деле император с тем же успехом мог отгородить кабинет обычной занавеской. Грозная сила полубога защищала его тайны лучше любых запоров — ни один безумец не рискнул бы пробраться в святая святых Фара.

Поэтому, когда Анаториану это было нужно, он попросту оставлял дверь открытой. Слуги чистили комнату, приносили новые бумаги, забирали письма и документы, подавали кушанья, если их господин желал отобедать на рабочем месте.

Но сегодня императору хотелось покоя и уединения. У него уже не один день словно кошки скребли на душе. Богоравный ощущал — происходит что-то плохое, что может затронуть и его самого, и его детище — великую империю.

Дверь захлопнулась, отсекая Анаториана от остального мира и оставляя того во мраке, но император щелкнул пальцами и десяток масляных ламп осветили помещение. Тут все было так, как любил фарийский правитель: огромный стол, украшенный резьбой, большое мягкое кресло на массивных ножках, выполненных в виде львиных лап. Подлокотники же его неизвестный мастер оформил в виде голов этих могучих и славных животных. Вдоль стен высились огромные и не менее массивные шкафы, в которых неисчислимые секреты таились вперемешку с донесениями сборщиков податей, а древние магические фолианты соседствовали со счетными книгами.

Император уселся в жалобно скрипнувшее под его весом кресло, снова махнул рукой. С одного из шкафов прямо на стол слетело несколько свитков. Рядом с ними тотчас же возникла чернильница и несколько остро отточенных перьев.

Полубог взял первый из пергаментов, развернул его и принялся внимательно изучать, время от времени делая на полях пометки. Быстро чиркнув что-то внизу, он отложил свиток на край стола и принялся за следующий.

Анаториан успел разобрать десяток дел, когда неожиданный звук отвлек его и полубог оторвался от изучения тяжбы двух благородных патрициев из очень влиятельных родов, решившихся обратиться к высшему арбитру империи. Звук этот походил на топоток маленьких когтистых лапок по мрамору. Император недоуменно моргнул, и неожиданно понял, что он уже не один в комнате — из дальнего угла к столу семенил большой серый еж, забавно подрагивающий ушами и шевелящий носом.

Однако правителю Фара было отнюдь не до смеха. Он поднялся и недобро посмотрел на приближавшееся животное.

— Приветствую Отца Лжи, — проговорил он красивым чистым голосом. — Ты давно не навещал меня. Что привело Владыку Хаоса в мой дворец?

Еж остановился и совсем по-человечески сел.

— Лапы, — совершенно серьезно ответил он. — Разве не очевидно?

Император не улыбнулся.

— Зачем ты здесь? — переформулировал он вопрос.

— Чтобы увидеть тебя, — жизнерадостно отозвался бог.

«Что-то грядет, что-то очень и очень нехорошее», — с горечью подумал Анаториан. — «С другой стороны, у меня было много лет счастливой жизни, лишь избранные могут похвастаться такой удачей».

Он молча смотрел на Фарнира, не желая вступать в полемику. Императора всегда поражало, что столь могучее существо — а сила бога Хаоса попросту не поддавалась человеческому пониманию — любит валять дурака и паясничать, точно дешевый актеришка.

Еж совершенно невозмутимо присел и начал чесать спину задней лапой.

Так продолжалось некоторое время, наконец Анаториан, не выдержав, спросил:

— Ты хочешь поговорить о чем-то?

— Кто знает, кто знает? — бог растворился в воздухе для того, чтобы появиться уже на столе. Он уселся прямо на кипу свитков. — Всегда хотел спросить, хорошо ли тебе спится по ночам, Изменник?

— Не смей меня так называть! — взревел Анаториан, которого Фарнир безжалостно ударил по самому больному месту. — Никогда не произноси при мне этого слова! Никогда!

— Или что? — в голосе божества послышался лед, морда искривилась в оскале, стала по-настоящему страшной. — Что ты мне сделаешь, букашечка?

Большой еж снова пропал и вынырнул из неоткуда, зависнув в воздухе на уровне глаз императора.

— Так что? — угроза, исходившая от маленького тельца, заставила человека, могучего воителя и непревзойденного чародея, отступить назад. — Я погляжу, ты забыл своего благодетеля?

— Благодетеля? — император побледнел. — Не этого я хотел и не этого просил! Да, я купил у тебя все, но цена была воистину ужасной!

— Она и не могла быть иной, — бог вновь переместился на стол и на этот раз его голос был полон жалости, с которой обращаются к умственно отсталому родственнику. — Ты возжелал слишком многого, и я честно исполнил свою часть договора.

— Честно? — император закусил губу — Да как у тебя поворачивается язык говорить такое?!

— Честно, — подтвердил еж. — Ты получил то, о чем мечтал. Или, скажешь, нет?