Быть собой

— А теперь я предлагаю обсудить, что же все-таки мы станем делать.

Говорили они недолго — Обсуждать, собственно, было особо и нечего. Все гениальные идеи свелись к «построить тараны и влезть на стены», а потому собрание Сильных, на редкость бестолковое и шумное, завершилось менее чем за час. Элаикс говорил мало, больше слушал, прочие же ганнорцы тренировались в красноречии, переругиваясь и пытаясь заглушить друг друга. Лишь один из них не проронил ни слова, и именно этот северянин привлек пристальное внимание Элаикса. Он был невысок, толст и бородат, одет неброско, и столь же просто вооружен. Зато бочкообразные руки, которыми, определенно, можно было гнуть подковы и отрывать конечности, а также лицо, покрытое шрамами, говорили о том, что северянин не так прост, как кажется.

Когда Сильные покинули помост, этот ганнорец подошел к Элаиксу и компании, причем не один. Его сопровождала женщина, от одного вида которой у юноши отвисла челюсть и едва не потекли слюни: она была высока, пышногруда и светловолоса. Чем-то эта северянка напоминала Эльру, вот только прекрасное загорелое лицо не уродовали многочисленные шрамы, а в изумрудных глазах горело пламя страсти.

— Привет, Грантар, — хохотнул толстяк, стараясь говорить добродушно. При этом его цепкий взгляд внимательно контролировал все пространство вокруг, и — особенно — Элаикса.

— О-о, какие люди, — Крыса осклабился и протянул северянину руку. — Бочка собственной персоной. Неужто решил выбраться из лесов?

— Ты меня знаешь, никогда не пропущу хорошую драку.

— Ага, как же, знаю. А половину этих драк сам и затеваешь.

— На этот раз я не причем, — широко ухмыльнулся толстяк.

— Как скажешь, — и он повернулся к спутнице ганнорца. — Вариэтра, привет, ты, я погляжу, все хорошеешь.

Блондинка одарила его столь томной улыбкой, что у Элаикса забурлила кровь в жилах, и он выступил вперед.

— Крыса, не познакомишь меня?

— А как же, Старшой, познакомлю. Перед тобой самый неугомонный псих во всей Ганнории. Кличут Ливитаром, но мы все зовем его Бочкой. За пузо. А эта грудастая рядом с ним — Вариэтра, — при этом от Элаикса не укрылось, что Грантар маскирует неприязнь. Женщина ему совершенно точно не нравилась от слова «вообще».

— Элаикс, — представился юноша и протянул руку.

Толстяк промедлил лишь на одну секунду. Он сверлил своим неприятным взглядом Элаикса. Холодно, расчетливо, оценивающе. Юноша понял, что не вызывает у воина ни малейшей симпатии и ответил тем же, со злобой зыркнув на собеседника. Неожиданно тот широко улыбнулся и ответил на рукопожатие так крепко, что южанин едва не охнул — ручищи у Ливитара, действительно, оказались железными.

— Ты нравишься мне, Южанин. Пойдем отсюда, потолкуем.

— И о чем же?

— О том, что будем делать, когда эти ряженые фазанчики плюхнутся мордами в грязь.

Элаикс посмотрел на Грантара.

— Бочка дело говорит, — рассмеялся юноша. — Если кто и знает, как нужно драться с империей, так это он.

— Грантар прав, — скривившись, как от зубной боли, согласилась с крысой Эльра. — Этот сын суки и волка, едва ли не последний ганнорец, который понимает, что к чему.

— Приятно слышать столь лестный отзыв, моя любительница фарийцев, — с издевкой отозвался Ливитар.

От этих слов Эльра побледнела и дернулась.

— Следи за языком, — второй раз за день предупредил Элаикс. — Я очень не люблю, когда моих друзей оскорбляют, и предпочитаю вбивать оскорбления обидчикам в глотки вместе с зубами.

— Всегда пожалуйста, — улыбка Бочки стала шире, задняя нога сама собой немного сместилась, а руки чуть-чуть приподнялись и самую малость сжались в кулаки.

Это не укрылось от Элаикса, который начал злиться все сильнее — день и так выдался паршивым, так тут еще всякие жирные недоумки портят его еще больше.

— Дорогой, — Вариэтра обвила руками шею своего мужчины. — Спокойнее, мы ведь хотим заводить друзей, а не врагов.

Бочка вздохнул и расслабился.

— Ты права. Эльра, прости, я не выспался и не сдержал свой нрав.

— Извинения приняты, — Эльра постаралась говорить равнодушно, как будто ее это ни капли не заботило, однако во взгляде девушки Элаикс увидел жгучую благодарность и сдерживаемые слезы.

Он поставил себе заметку как-нибудь разобраться в хитросплетениях ганнорских племенных взаимоотношений вообще и места Эльры в этом клубке в частности. Одновременно с этим, он ощутил острое желание оторвать Вариэтру от Ливитара и утащить ее куда-нибудь прочь. А еще лучше — запереться с нею в каком-нибудь темном жарком помещении, снабженным бассейном, благовониями и ложем.

Это было новое ощущение, и юноша решил, что с ним тоже имеет смысл разобраться. Но это потом, когда появится свободное время.

— Идем ко мне, — бросил он, поворачиваясь к Бочке спиной. — Потолкуем.

* * *