Быть войне! Русы против гуннов

Белоголовый пленный рус вновь вперил в герулов взгляд, полный ненависти, подобрал кусок мяса и со всей дури бросил в хохочущих славян. Мясо со свистом пронеслось мимо вожака – тот вовремя увернулся.

– Смотри-ка, еще и гордые, – довольно произнес герульский вожак, повернулся к Гонориху, лицо вмиг стало серьезным. – Теперь ты видишь, что русы от своего никогда не отступят. Посмотри, посмотри… Даже этот вшивый пахарь держится достойнее любого ромейского царька!

– Мало того, что не отступят, так еще и вперед бросятся наперевес с жалким дрекольем, как давеча возле амбара, – произнес один из герулов, глаза с жадностью сверлят Йошта и Боряту. – Подумать только! С виду оборванцы, а такой бой учинили!

– И не говори… Бились эти сучьи дети знатно… Вон тот, рыжеволосый, вообще один против нас бросился. Такого и кончить было жалко…

– Ага, а вон тот белоголовый бугай одного нашего укокошил, – отозвался еще один герул, рот набит горячим мясом, но крепкие зубы продолжают рвать жареную плоть. – Или двоих? Хех, представляю, как бьются настоящие воины русов, если вот такие юнцы грызутся как волки…

– Они всегда были достойными противниками, – произнес Гонорих, глаза виновато опустил. – Иногда и вовсе не уразумею – почему воюем, вместе не живем? Земли-то вон сколько, всем хватит. Так нет!.. Мигом за топоры – и пошла сеча!..

Все внимательно уставились на Гонориха, шутка ли – такие речи – и вдруг от Гонориха. Видно, и вправду досталось ему крепко в той схватке с русами в амбаре.

– От тебя ли это я слышу, Гонорих, сын Гатара? – раздался из темноты мягкий, чуть скрипучий голос. Герулы обернулись на голос, потом все разом почтительно склонили головы, кто-то отступил на шаг.

К костру вышел высокий худой мужчина. Гонорих провел по нему взглядом. Лицо волевое, немного худоватое, хищный орлиный нос, на виске едва заметный шрам. Длинные с сединой волосы аккуратно подобраны в узел на затылке, с висков свисают несколько тонких косичек, в них причудливым узором вплетены разноцветные ленточки.

Глаза старца вопрошающе уперлись в Гонориха:

– Ты ли это глаголешь?

Гонорих спешно отводит глаза, отблеск костра пляшет в его зрачках.

– Но мне противно… – через силу проговорил герул. – Нет, даже стыдно перед богами, что я на это иду.

Волхв холодно улыбнулся. Шагнул ближе к герулам, те с готовностью поднялись. Пара фигур скрылись в темноте. Несколько пар рук волочат деревянную чурку, заботливо накрытую медвежьей шкурой, на ней виднеются несколько протертых проплешин. Но старец садиться не спешил. Он замер прямо перед Гонорихом, глаза пиками вонзились в тело раненого герула, молотками побежали по рукам, груди, шее. Гонорих отвел взгляд, поежился, дернул плечом.

Старец вновь улыбнулся, повеяло холодком. Его тело медленно опустилось на медвежью шерсть.

– Ты слаб еще телом, Гонорих, а Морок не дремлет никогда! – волхв многозначительно поднял вверх палец. – От ран помутнел твой разум. Вот и не ведаешь, что из уст твоих рвется.

– При чем тут Морок? – недовольно бросил Гонорих и отвернулся, взгляд постарался в темноте нащупать точку, куда мог бы прицепиться.

– Покой!.. – мягкий, но властный голос жреца древнего культа Табити заставил мгновенно повернуться к нему Гонориха. – Покой тебе нужен, – продолжил с улыбкой старец, однако глаза остались серьезными. Гонорих сказал бы, что даже недружелюбный в тот момент был взгляд у Верховного жреца. – Тебе честь великая выпала – стать больше чем просто воином. Великое испытание – если хочешь. И у тебя получилось.

– А что у меня получилось? Потерпеть поражение и получить по башке?!

– Привлечь на нашу сторону гуннов, гореть им тысячу раз в Пекле! – бросил герульский волхв и медленно наклонился к Гонориху. – Твой набег с гуннами на антское поселение заранее был обречен на провал. Но ты сделал главное.

Гонорих со сдвинутыми на переносице бровями сидел и, все еще ничего не понимая, буровил взглядом то одного, то другого. Тошнота вновь стала подкатывать к горлу.

– То есть как это – заранее обречено на провал?

Герул в волчьей душегрейке коротко хохотнул. Улыбнулся и жрец.

– То и значит, Гонорих, сын Гатара. Мы не единожды искали повода стравить русов и гуннов между собой, подстраивали стычки, провоцировали… Но дальше мелких стычек дело не шло. И вот наконец представился случай – кто-то крепко покалечил младшего сына хана. Вскоре несколько сотен этого степного отродья, ведомые их лучшими воинами и тобой, Гонорих, нападают на поселение русов! Ну не успех ли?

– Там ведь засада была… – растерянно произнес все еще ничего не понимающий Гонорих. – Нас разбили, мы ушли лесами…

– Да, кто-то дал знать русам о нападении, и они были готовы… – соглашается волхв герулов. Лицо его на мгновение сделалось задумчивым, но вскоре уголки губ вновь растянулись в улыбке. – Но так даже лучше получилось! Только представь: там, в перелеске, сгинули советник и старший сын, сиречь один из наследников гуннского хана! Это может значить только одно – теперь они кровные враги друг дружке…