Быть войне! Русы против гуннов

Герульский волхв замолчал, окинул всех внимательным взглядом, отблески костра ломаными тенями пляшут по серьезным лицам. Один из герулов спросил немного растерянным голосом:

– Неужели они бросились забирать земли наши?

– Не сразу, конечно… сначала предложили объединиться, но мы до свободы ой какие охочие… В итоге повылазили из ножен мечи, полетели стрелы. Племя герулов дралось отчаянно, умело. Однако выросшая мощь русов сломила нас… Мы вынуждены были покинуть наши земли…

– Может… может, стоило всем погибнуть в бою? – промямлил один из герулов. – Ну, чтоб потом не страдать…

Волхв пронзительно глянул на него, рот растянул в улыбке, полной сарказма.

– Может, и надо было. Только вот детей и стариков куда бы ты дел? Бросил бы на убой? То-то же… Нам ничего другого не оставалось, как начать новую жизнь – без земли, без хлеба, без надежды на лучшее.

Волхв замер, глаза потупил в костер, языки пламени бегают в зрачках, лицо вмиг сделалось сильно постаревшим. Он тяжело вздохнул и продолжил упавшим голосом:

– Помню, как в одном поселении нашем все пухли с голоду. Даже воины не могли толком от слабости держать оружие, чего уже говорить про женщин и стариков. А дети… хорошо помню умирающих от холода и голода детей… Их лица, их маленькие бледные заплаканные личики… Они просят ослабевшими голосами, их едва различимые слова огромным молотом бьют в самое сердце: «Дядя, дай что-нибудь, спаси нас! Ты же волхв, умеешь творить волшебство!» Они, эти дети, навсегда врезались в мою память!.. Тогда я поклялся любой ценой – любой! – вернуть земли наших предков.

Волхв покосился на Гонориха, герул морщит лоб, двигает бровями, что-то бормочет себе под нос. Старец холодно улыбнулся и обратился к соплеменнику:

– Ты родился уже оторванным от нашей земли. Разве ты не хочешь жить на земле предков, Гонорих, сын Гатара?

Гонорих молчит, лишь смотрит исподлобья на жреца.

– Ты воин знатный, но ты многого не понимаешь… Да и, по правде говоря, тебе это не нужно понимать вовсе! У тебя другой Путь…

Наступила пронзительная тишина. Слышно, как где-то вдалеке орут лягушки, тихо ржут получившие свободу кони.

Жрец вновь тяжело вздохнул.

– Гонорих, не терзай себе душу – знаю, это сложно. Но верь мне. Нам верь. Так нужно… Кстати, что будем делать с этими степняками, что вы приволокли?

– А что с ними делать? Кончить – и вся недолга! – отозвался герульский вождь.

– Как?… Как кончить?! – недоуменно пролепетал Гонорих, брови мгновенно подлетели чуть ли не к макушке. – Они же… Я думал, они нам тут нужнее, потому и не убил тогда, в амбаре!

Волхв с вождем переглянулись, предводитель герулов прыснул смехом.

– Ты воин знатный, Гонорих, но глуп как ребенок… – спокойно произнес волхв. – Их нельзя в живых оставлять.

– Это еще почему?

– Как же ты не уразумеешь… Если этот Емшан и Вогул умрут, тогда гунны с двойной силой навалятся на русов. Ведь они охочи до скорой мести. Они будут мстить за смерть наследника гуннского хана.

– Но ведь он же… они ведь погибнут на самом деле не от рук русов!.. – не унимается Гонорих, он чувствует, как внутри все начинает закипать, руки сами собой начали сжиматься в кулаки. – Ведь на самом деле… я презираю этих степных шакалов, все это знают – но это… это ж неблагородный размен!

Волхв вздохнул и коротко бросил:

– Что ж, это будет небольшая жертва во славу нашей будущей победы…

Гонорих тяжело дышит, красные пятна проступили на его бледном лице, единственный глаз страшно выпучен. Вдруг он почувствовал, как внутри его что-то сломалось с треском, точно пересохшая ветка под тяжелым сапогом. Его взгляд пробежал по лицам герулов, потом переметнулся на выстроенные цепью повозки, чернеющие вдали низенькие дома, одинокие фигуры людей. Гонориху вдруг все показалось каким-то чужим… Он медленно поднялся, лицо перечеркнула гримаса боли – раненый бок еще саднит. Герул поморщился, но тут же лицо вновь сделалось каменным, непроницаемым.

– Не любо мне это… Все это не для меня! – громыхнул Гонорих.

Волхв и герульский вождь лишь молча смотрят на скрывающуюся в ночи его мощную фигуру. Вдруг Гонорих остановился, его глаза прошили каждого по очереди и лишь споткнулись о властный взгляд волхва. Гонорих воинственно сдвинул брови и бросил через плечо:

– А раненых гуннов надобно вернуть! Кончить немощных вчерашних друзей – не по совести это!

26

Перед глазами Боряты плывут деревянные постройки в один поверх. При малейшем движении грубо смотанные веревки больно врезаются в запястья. Рядом топают вооруженные герулы, поверх кожаного нагрудника наброшена кольчуга с крупными кольцами, лица скрывает неподвижная личина, широкие мечи на перевязи шлепают по бедрам, в руках полированные десятками ладоней древки копий, смертоносные навершия блестят холодным огнем.