Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки

Вообще-то сильные люди не склонны еженедельно выбалтывать журналистам, как они себя «чувствуют», и как все к ним несправедливы, и какими мудаками были их бывшие мужья.

Как сказала героиня одной хорошей книжки: «В мое время, если случалось что-то плохое, человек оставался дома, напивался и закусывал губу».

Прайс не мешало бы взять этот опыт на вооружение. Представление о Прайс как о «сильной личности» сложилось только потому, что она вечно твердит: «Я сильная», – при этом совершая поступки слабака.

Это беспрерывное нейролингвистическое программирование обеспечило Прайс имидж «замечательной матери», получившей награду «Звездная мама года».

– Я забочусь о моих детях, – заявляет она. – Я люблю моих детей.

Ну, как сказал комик Крис Рок: «Ты обязанзаботиться о своих детях, бессмысленный ты ублюдок!» Прайс – одна из самых популярных ньюсмейкеров последних лет. Этот ходячий информационный повод крутился в центре всеобщего внимания достаточно долго. Любая девушка, которая в 2007 году верила, что головокружительная и прочная карьера заключается в том, чтобы начать топлес-моделью, сделать серию документальных реалити-шоу о своем браке, использовать своих несчастных детей для демонстрации собственной линии одежды и с упорством вести себя как трусливая, неблагодарная, несчастная, всеми обиженная и настырная скряга – но с огромными титьками, – несомненно, переосмыслила свои убеждения в 2010 году, когда общественный имидж Прайс оценивался ниже, чем у лисы, покусавшей детей в Северном Лондоне.

Примерно в то же время нам начало приедаться такое социальное явление, как «жена/подруга футболиста» – в недавнем прошлом не менее привлекательная ролевая модель для девочек-подростков. Футболистов вдруг начали одного за другим ловить на вечных изменах, и мечта о ничегонеделании и устройстве своей жизни через отношения с известным богатым человеком стала казаться в лучшем случае проявлением вульгарности, а в худшем – психического отклонения.

Когда эти браки распадались, то приковывали к себе пристальное внимание СМИ, освещавших эти события в сходном ключе: «Чего еще они ждали от этих мужчин? Если вы вступаете в отношения при таком неравенстве положений – если вашей единственной ценностью и ресурсом является ваша внешняя привлекательность – стоит ли удивляться, что партнер обнаруживает, как легко вас заменить другими, столь же бессильными несамостоятельными женщинами, подцепленными в темных ночных клубах?»

По мере того как сходила на нет карьера Прайс (которой нечего сказать или продать, кроме себя самой), вызрело и в ярости вырвалось на волю целое поколение высококвалифицированных творческих женщин.

Вспомните концепцию «биологически обусловленного проигрыша», продвигаемую самими женщинами, которым их собственные достижения кажутся куда более скромными, чем достижения мужчин, из чего сам собой вытекает невысказанный вывод – что если мы на самом деле не так хороши, как мужчины? В самом деле, если силы и творческие возможности женщин были просто подавлены тысячами лет сексистского дерьма, разве не должны мы были выйти в открытый космос и завоевать Францию через год после того, как добились права голоса?

Очевидно ведь, что, даже получив свободу, люди, которые были психологически раздавлены, неспособны немедленно одерживать блистательные, потрясающие победы. Нет, они некоторое время сидят оглушенные, соображая: «Что это была за чертовщина?» – пытаясь понять, почему угодили в рабство, а зачастую и сомневаясь, не по их ли собственной вине это случилось.

Они должны переосмыслить отношения с бывшими агрессорами и разработать новую иерархию или уничтожить ее вовсе. Им необходимо обменяться опытом с другими жертвами и (а) совместно выработать критерии «нормальности», а также (б) для себя лично решить, хочется ли этим критериям соответствовать. Прежде всего время нужно для того, чтобы понять, во что вы на самом деле верите и к чему вы – именно вы – стремитесь.

Если все, чему вас учили, – это история, нравы и философия ваших поработителей, то вам потребуется очень много времени, чтобы решить, что из этого вы хотите сохранить, что выбросить.

Короче говоря, неизбежен этот длительный период, когда вчерашняя жертва осторожно прислушивается и приглядывается к себе: «Со мной все хорошо? Все в порядке?» – и хранит долгое задумчивое молчание, прежде чем что-либо сдвинется.

Но сдвиг начался и очевиднее всего проявляется, пожалуй, в поп-музыке. Поп-культура – лидер социальных изменений. Благодаря ее непосредственности, результативности и относительной простоте замысла – это вам не два года съемок фильма, не три года написания романа, не десятилетняя политическая кампания – любая мысль или чувство, вспыхнувшие в коллективном бессознательном поп-культуры, уже через два месяца может оказаться на первой строчке в хит-парадах. И как только идея ворвалась туда на волне поп-культуры, это немедленно вызывает бурную цепную реакцию. Подчас картина заметно меняется за одну ночь.