Бытие

— Артем Респов, Ваш пропуск недействителен, по распоряжению старшего администратора Вам следует подняться в офис в лифте для посетителей и ожидать в приемной номер восемь.

— Бред какой-то. Что за новости? Ладно, поехали, спросим дядю Мишу.

Я шагнул в левый проход к общественному лифту и поднялся на восьмой этаж. Выйдя, я завертел головой, так как в этой части здания не бывал никогда, да и не зачем здесь сотруднику появляться. Световое табло на стеновой панели справа вспыхнуло зелёной стрелкой, над которой замигала цифра восемь и развеяла все мои сомнения.

Приемная оказалась в пяти минутах ходьбы — маленькая белая комната. Терминал, стул, стол. Все белое. Медицинский кретинизм. Не успел я утвердится на стуле, как в приемную колобком влетел Михаил Васильевич. В жизни от был полной противоположностью своему альтер эго в Игре. Маленький, лысоватый, подвижный живчик с лицом кукольного пупса и постоянной испариной на лбу.

— Ну, что, извращенец, как казематы? — хохотнул шеф.

— Да я спать завалился, дядь Миш. На смену же сегодня, да и Вы просили зайти.

— Это когда же ты таким рассудительным-правильным стал, а, Тёма? А провисеть в Игре до первых петухов? А припереться на смену зевая и пугая ИскИнов? Ладно, вижу мильён вопросов на твоем лице. Поэтому не буду нарушать национальную традицию, отвечу тебе наводящим вопросом. Артем Сергеевич у нас на календаре скоро что?

— Что? — тупо спросил я, опешив от напора шефа. Новый Год?

— Теплее. И?..

-..?

— Да, Тёма, в игре у тебя соображалка быстрее включается. Новый Год — это для бездельников. А скоро у нас первое января. А по традиции, с этого дня в нашей стране каждый год начинается очередная засада. Это я тебе как авторитетный администратор, сын уважаемого администратора говорю. Ну? Соображаешь?

— Честно, нет, дядя Миша.

— Дядя Миша, дядя Миша! Семьдесят лет дядя Миша! Артем, проснись, тебе сколько лет?

— Сорок восемь.

— Нет, Артем, ты дебил! У тебя пенсия по закону, когда?

— В 55.

— Уф, ты кода последний раз новости смотрел? Или хотя бы наши внутренние релизы отдела кадров? А?

— Да чего там читать. Вечная бюрократия и скукота.

— Вот что бы ты делал без своего деда и меня? Ты же работаешь и горя не знаешь. Игра — работа, работа — игра. Ну ладно, нет у тебя семьи, но о каком — то будущем думать должен?

— Да я как-то ещё… ну, в общем, не думал.

— А кто должен думать! Дед? Я? — покрасневший дядя Миша не на шутку разбушевался и стал измерять шагами маленькую приемную, периодически натыкаясь на мебель. — Не думал он. Короче. Благодаря нашему разлюбезному правительству, с первого января — ты пенсионер. Ценз опустили до 47.5 лет. А согласно ещё куче постановлений и внутреннему положению Департамента здоровья, ты ещё и подлежишь увольнению! Пропуск твой уже не действовал?

— Дда… Я думал, сбой какой.

— Дебил, сбой у него. Что бы ты без меня делал. В общем, так. Карьера медицинского техника закончена. Можешь конечно рыпнутся в Центр занятости. Но с твоей медицинской историей тебя даже в частную клинику эпиляцию делать не возьмут. В экстремальную медицину, на командировки ты и сам не пойдешь. Нахлебался уже по самые…

— А..?

— Твоей частной практики у любителей ретроконсультаций не хватит даже на деревянный аккаунт!

— Не понял, дядь Миша. Квалифицированные врачи что, совсем уже не нужны?! — начал я закипать.

— Почему не нужны, нужны. Здоровые, в возрасте от 25 до 40 лет. Кнопочки нажимать, конфликты утрясать, отчётики писать, денежку бюджетную осваивать. Бесконфликтные, бесхребетные — дальше сам придумай по списку. Короче, всё, сделал, что мог, только, сам понимаешь, никому… Иначе меня с дерьмом сожрут. Да и без него…тоже. У меня по Департаменту только в моем подчинении с января сокращение более пятисот техников. А там даже кандидаты с докторами наук встречаются! Тебя провёл вчерашним числом, как попадающего под техническое сокращение. Получишь шестимесячный оклад и годовое медобеспечение, служебным жилым модулем можешь пользоваться ещё месяц. Всё.

— Даа. Дела, — только и смог сказать я. — Дед знает?

— Да мы с ним вот уже месяц для тебя выход ищем…

— Партизаны, блин — настроение ушло в минус. Не думал, что работа так была для меня важна. От медицины в ней давно почти ничего не осталось. Только и спасался частными консультациями немногих состоятельных клиентов, любящих «живое» обслуживание.

— Вот такие пироги, Тёма, давай, не затягивай. Ставь электронное подтверждение. Обсудить ещё успеем завтра на даче, — и Михаил Васильевич повернул монитор ко мне. Всё верно, электронное заявление, галочки где надо. Я протянул ладонь к экрану и произнес уныло: «Подтверждаю!».

— Ладно, Артемий, не кисни, у пенсионеров, говорят, жизнь только начинается.