Бытие

— Я буду звать тебя Эс, Рейнджер, и с этой минуты мы будем всё свободное время уделять тренировкам. Мой первый совет — у тебя не простое оружие, познай его, сживайся с ним, пусть оно станет тобой, а ты станешь им. И тогда победить тебя, даже магу, станет сложно, — и эльф, отвернувшись, взял пустой бурдюк.

— Я буду звать тебя Мод, Грандмастер, и спасибо за первый урок, Учитель, — я встал и глубоко поклонился повернувшемуся эльфу.

Мод кивнул удовлетворённо:

— В тридцати шагах к северу бьёт родник, — он протянул мне бурдюк, — принеси воды и это… ну и воняет же от тебя, Эс! — и Капитан гулко расхохотался.

— Ты, Мод, лучше последи, чтобы наша Зелёная Ведьма не сбежала, когда очнётся. Маг она очень сильный.

— Да уж я понял, — Капитан рефлекторно потёр щёку, обожжённую заклинанием Ядовитого Плюща, — не волнуйся, Эс, из моей узды не выберется. После Забвения маги ещё час чумные, концентрироваться не могут. Так, что ты там по шустрее — надо с ней что-то решать.

— Я быстро, — махнул я рукой, схватил бурдюк подмышку и ухватившись за корень ивы, росшей над краем оврага, вскарабкался наверх и побежал к роднику.

Место было удобным. Холодная вода била из трещины в выходящей на поверхность скальной породы, стекала по пологому каменному желобу и образовывала маленькое озерцо, слегка подёрнутое ряской. На берегу было множество следов звериных и — ни одного разумных.

Это радовало, значит место не хоженое. Лишние соседи нам не нужны. Одежду и оружие я почистил привычным игровым методом: закинул в инвентарь, затем вынул и снова закинул. Как из лавки. Всё новёхонькое. Люблю масштабирующиеся вещи — износ минимальный. Боюсь, привыкну, избалуюсь вконец…

Решился сунуться в озерцо в одной набедренной повязке, залез по колено. Бррр! Холодно! Дальше зайти уже не решился. Зачерпнул воды бурдюком и, ухая, начал лить на голову, плечи, спину и грудь. Нагнулся, зачерпнул мелкого песка хорошенько потер кисти рук и предплечья. Наконец, всё же решился и окунулся в оказавшееся неожиданно глубоким озерцо с головой. Вылетел, как пробка, отряхиваясь, словно пёс после дождя. Быстро вынул запасную одежду из инвентаря, но согрелся не сразу. Волосы оставались мокрыми. Попытался просушить их тюремными штанами, что завалялись в рюкзаке. Не вышло. Игровые условности. Простые предметы могут иметь только одно назначение. Кое-как отжал свою эльфийскую гриву руками. Вернулся к истоку родника, стал наполнять бурдюк и тут вздрогнул от неожиданно прозвучавших за спиной голосов.

— Какой хорошенький!

— Какой молоденький!

— Хи-хи-хи, ха-ха-ха, иди к нам светленький!

— Иди к нам, сладенький!

Я резко обернулся, доставая кинжал.

— Какой грозненький!

— Какой воинственненький!

— Пусечкаааа! Ха-ха-ха!

Голоса принадлежали стайке маленьких фейри, сидящих на поваленной осине в ряд, как в театре и, видимо, наблюдавших сцену купания с начала до конца. Вуайеристки!

Я тут же спрятал кинжал за спину. Галантно поклонился (кто их знает, вежливость — наше оружие).

— Добрый день, дамы! — постарался выдать обаятельную улыбку.

— Ой! Дааамыыы! Мамочки! Ха-ха-ха, хи-хи-хи! — фейри синхронно всплеснули ладошками, одна чуть не свалилась от хохота, прикрыла рот ручкой, откашлялась и спросила:

— Кто ты, и почему купаешься в нашем роднике без разрешения? — малышка сурово сдвинула свои бровки и комично топнула ножкой.

— Простите, я не знал, начал я растерянно оглядываться и тут заметил на кустах над родником во множестве разноцветные ленточки, лоскутки, тряпочки, колокольчики на тесьме, обрывки кружев, пуговицы на нитках, шнурки и прочую галантерею.

— Выкуп! Выкуп! Выкуп! — начали скандировать мелкие вымогательницы так, что заложило уши.

— А стриптиза было недостаточно? — рявкнул я.

— Что!? — растерянно пропищала главная фейри, подружки которой мгновенно замолкли и стали пучит на меня глазки.

Хм, я полез в инвентарь. Хорошо, что вспомнил! Порой выгодно быть сладкоежкой. Баранина по-карагонски от Оливье — это, конечно, незабываемо, но его жена так же прекрасно умела варить фруктовую карамель и ореховую нугу, пакетики с которой я всегда носил с собой в заветном кармашке рюкзака.

Сделав шаг в сторону притихших фейри, поклонился, как можно ниже, и протянул на ладони угощение, завёрнутое в вощёную бумагу:

— Прошу, все же, простить меня великодушно за то, что потревожил ваш покой и принять скромный подарок, — я расстелил перед деревом свой плащ и положил на него свёрток, не забыв поспешно отступить на три шага назад.

Старшая фейри вновь нахмурилась, но по ямочкам на щеках я понял, что она сердится только для вида. Повернулась к своим подругам и поощрительно кивнула. Вихрь разноцветных платьев и стрекозиных крыльев вмиг слетел с поваленного дерева и накрыл пёстрым ковром угощение. Тут же раздалось чавканье и тихие шепотки, шуршание и хихиканье. Старшая фейри, кося правым глазом на своих товарок, чинно спустилась ко мне, зависла перед лицом, трепеща крылышками, сделала изящный книксен и представилась:

— Олеандра!

Я осторожно мизинцем поддержал ручку, протянутую мне прекрасным созданием Светлого леса, и аккуратно коснулся губами: