Бытие. Краткий путеводитель

3. Неустойчивость бытия

Все это еще более придает нашей жизни временный характер и обесценивает ее ценности. Становится стремительным темп морального устаревания вещей. Производственные сооружения возводятся уже не на века как пирамиды, а на период цикла смены технологий. На больший срок их строить не имеет смысл: либо исчезнет потребность в производимом продукте (как исчезла потребность в производстве тележных колес и исчезает потребность в бумажных газетах), либо изменится настолько технология производства, что прежнее сооружение уже не будет отвечать условиям работы нового оборудования.

Брак теперь не обязывает к пожизненному сожитию, он все более замещается гражданским союзом, а смена партнера рассматривается уже не как отклонение от нормы, а естественный результат несовпадения ритмов и темпов развития супругов, который ведет к утрате эмоционального резонанса между ними.

Общественный строй утрачивает сакральность и то, что казалось ранее незыблемым, становится предметом каждодневных перемен. Посягательство на устои общественного бытия уже не есть преступление.

Мы вообще переходим все более в эфемерный, виртуальный, а потому весьма неустойчивый мир, который нам замещает основательность вещного бытия. Носки, платье, автомобиль, жена, муж становятся все более «одноразовыми». Что передавать по наследству из вещей? Мобильный телефон устаревшей модели? Будут ли дети пользоваться отцовским Pentium 4 и жить в каркасно-щитовом доме, собранном из ДСП, ДВП, МДМ и прочих суррогатов основательности?

Естественно, человек приспособится к такому образу жизни. Наверное, потомкам современный нам мир, еще покоящийся на трех китах и черепахе наших представлений о стабильности как благе, будет казаться нелепым именно из-за своей статичности. Но это уже будет другой человек, – человек беспочвенный, человек космический, устремленный в другие измерения пространства, скоростей, времени.

4. На пороге новой этики

Сумма моральных установок, которыми руководствуется сегодня человечество, относится к «дореволюционному» времени и наши моральные максимы построены на прошлом опыте.

Но перемены все властней корректируют наше представление о морали. Двадцатый век дал человеку опыт, позволяющий осознать, что нынешние морально-этические системы уже не способны охранить его бытие и вести вперед. Они стали слишком беспомощными, чтобы отвести надвигающуюся глобальную катастрофу, вызванную климаксом старой морали. Становится очевидным, что дальше жить по ним опасно, как опасно входить в зрелую жизнь с чисто детскими представлениями о добре и зле.

Мы все более ощущаем, что нормы, которыми руководствуется человечество сегодня, не имеют всеобщего характера. Мир становится все более универсальным и конфликтным, а нормы, включая и десять заповедей Господних, отражают лишь частно-цивилизационное представление о ценностях.

Это относится и к фундаментальным, с точки зрения человека «западного» мира, ценностям. Обратитесь даже к принципу «не убий» и становится очевидным, что другие мировые морально-этические системы практически индифферентны к человеческой жизни.

В пятерке основных установок мусульманина (в отличие от десяти заповедей христианина) вы не найдете указаний на ее сбережение. Стержнем всех морально-этических ценностей ислама является служение Аллаху как своей жизнью так и смертью, а ритуалу погребения придается больше значение, чем «ритуалу» самой жизни вне сферы служения Всевышнему.

В буддизме с его чредой реинкарнаций имеет значение образ жизни, но не жизнь сама по себе. Пристрастие и привязанность к этой жизни в буддизме есть порок.

Но даже и в христианстве фундаментальные ценности подвергаются эрозии. Сегодня уже стало нормой моральное оправдание самоубийства и все больше стран уже готовы к законодательному признанию права на эвтаназию.

В условиях коммуникативной революции мы видим качественно новый уровень взаимодействия культур, цивилизаций. Сегодня контакты становятся настолько интенсивными и тотальными, что очевидной становится проблема определения действительно универсальных морально этических норм, действующих в любой из систем координат моральных ценностей. Иначе конфликт культур попросту взорвет этот мир.

Представляется, что новая система реально общечеловеческих ценностей может покоиться на двух основаниях:

1. Признание того, что подлинное единство человечества может быть только в единстве разнообразия. Это имеет особое значение в мире, в котором господствующие ныне морально-этические системы построены на групповой исключительности, отказывающей другим системам в праве на существование. Особенно наглядно это проявляется в противостоянии мировых религий, претендующих на всечеловечность и взаимно отрицающих право на истину у своих оппонентов.