Бытие

Тем более что эти суборбитальные полеты коротки – ты всего лишь делаешь осторожный шажок в просторы космоса. Скоро высшая точка дуги. Он знал, что вспыхнет мягкое ионное пламя, вначале туманное и прозрачное; оно, как призрачная эктоплазма, окутает тепловой щит всего в нескольких дюймах от его головы. Ракета уже повернулась прочной абляционной задней частью к Карибскому морю, где ей предстояло приводниться. Этот маневр заставил Хакера посмотреть в другую сторону, на обширные, покрытые песчаными холмами просторы Аризоны, Нью-Мексико и вольного штата Чиуауа…

…а над всем этим открывалась еще более обширная панорама немигающих звезд. Их гораздо больше – и они гораздо ярче, – чем можно увидеть с Земли.

Есть такие, кто называет Галактику еще одной пустыней. Большинство этих солнц сияют зря, освещают пустоту или бесплодные камни, айсберги и газовые гиганты. Почти никогда – планеты, на которых зарождается жизнь.

Как ни старался Хакер, избавиться от этой темы не мог. В конце концов, его мать отдавалась строительству мощных телескопов почти с такой же страстью, какую в нем вызывало быстрое движение. И по таким же веским причинам.

В поисках других земель с помощью своих телескопов и орбитальных зеркал, интерферометров и тому подобного сколько «органических миров» они обнаружили? Планет на нужном расстоянии от спокойного солнца, приемлемой массы и с соблазнительными следами кислорода? Пять или шесть маленьких пыльных шаров?

Конечно, вполне возможно, что какая-то жизнь цепляется за эти далекие утесы и узкие ущелья, – это подтверждают спектральные следы. Чуть лучше Марса… но все же безмерно хуже Земли. Может, когда-нибудь созданные людьми роботы преодолеют бесконечные расстояния, чтобы взглянуть поближе. Но сейчас?

Эта находка, долгожданные «живые планеты», имела неожиданные последствия – вовсе не вдохновляющие и не волнующие. Ее назвали открытием столетия. Но, просеяв миллионы звезд и обнаружив всего несколько жалких камней, человечество почувствовало, что его обманули. Общественное мнение – даже в смелом Китае – обратилось внутрь, отринув мечты о дальнем космосе.

Осталась лишь горстка последних мечтателей вроде мамы.

И вроде Хакера, который сумел сделать себе из космоса площадку для игр.

Такую, которая стоит всех денег до последнего пенни, думал он, сжимая мягкий тюбик и длинной ленивой цепочкой капель выжимая превосходное пино гри с виноградников Сизигии. Шипучая жидкость в невесомости образовала правильные сферы, удерживаемые поверхностным натяжением, и каждая послушно разбивалась во рту. Хакер наслаждался непривычным вкусом и ароматом; казалось, в невесомости его восприятие обострилось. Подобное нарушение обычного равновесия действовало на все органы чувств. Конечно, кроме слуха. Хакер заткнул уши, чтобы пережить шумный полет.

«Отец одобрил бы», – подумал он, сознательно упуская каплю, которая разбилась о его нос.

Если бы День ужаса не оборвал короткую жизнь Джейсона Сандера, посвященную энергичным поискам удовольствий! Иногда во время таких полетов Хакеру казалось, что старик летит рядом с ним. Отец обычно говорил, что у богатых людей есть особые обязательства – noblesse oblige. Возможность сбросить бремя ответственности?

Исследовать границы опыта, того, что можно и правильно… даже закона. Долг, более важный, чем просто филантропия. Чтобы весь мир испытал живительное действие зависти.

«Взгляни на историю, сын, – однажды сказал Джейсон Хакеру. – Прогресс обеспечивают те, кто стремится сравняться с другими. С другим государством, с другой компанией, с теми, кто тебя превосходит, с Джонсами за соседней дверью. Наша роль – наша трудная задача – быть этими Джонсами! Пусть все завистливые ублюдки попробуют сравниться с нами.

Это очень важная работа, Хакер. Хотя сомневаюсь, что нас поблагодарят».

Да, отец, конечно, был первый сорт. Вот мама – совсем другая история.

Несколько коротких минут, пока капсула поднималась к высшей точке своей траектории, все казалось мирным. Глядя по очереди то на сверкающую пыль Млечного Пути, то на живую панораму Земли внизу, Хакер чувствовал, как замедляется его поток мыслей, он распознал вмешательство – интерлюдию – шампанского.

«Другие – миллиарды – сумели забыть эту мечту. И помогли им в этом профессиональные астрономы, превратившие исследование космоса в бездумную одержимость. В глупость. В скучное занятие.