Бытовая культура итальянского Возрождения: У истоков европейского образа жизни

Франческо ди Джорджо Мартини и Пьеро делла Франческа. Идеальный город. 1480–1490. Национальная галерея, Урбино

Альберти исходит из того, что зритель находится вне пространства изображения. Он пишет: «Сначала там, где я должен сделать рисунок, я черчу четырехугольник с прямыми углами, такого размера, какого я хочу, и принимаю его за открытое окно, откуда я разглядываю то, что на нем будет написано»[153]. Альберти предложил практический способ изображения перспективных сокращений путем применения сетки, наложенной на стекло. Он же применял дистанционные точки, в которых должны пересекаться диагонали квадратов.

Теория перспективы вносила в искусство момент относительности. Мы воспринимаем мир не в его статичной неподвижности, а в зависимости от того, как он воспринимается. Хотя параллельные линии никогда не сходятся, мы видим, что они сближаются друг с другом, уходя в бесконечность.

Альберти сформулировал не только принципы линейной перспективы, но и зачатки понимания воздушной перспективы. Он указывал на то, как изменяется восприятие цвета и света. «Изогнутые лучи несут с собой тот цвет, который они находят на поверхности. Ты ведь видишь, что гуляющий по лугу на солнце кажется зеленым с лица»[154].

Мысли Альберти о перспективе получили дальнейшее развитие в трактатах на эту тему более поздних ренессансных художников и ученых. Итальянский художник Пьеро делла Франческо в трактате «О живописной перспективе» писал: «Многие живописцы хулят перспективу, так как не понимают проводимых ею линий и углов, посредством которых соразмерно описываются всякие контуры и очертания… Я утверждаю, что перспектива необходима. Она пропорционально различает все величины, доказывая как подлинная наука сокращение и увеличение посредством линий».

Развитие теории перспективы мы находим у Леонардо да Винчи. Трудно сказать, какая сторона творчества этого выдающегося человека — научная или художественная — доминировали в его деятельности. Но очевидно, что они не противостояли, а напротив, поддерживали друг друга. «Является ли живопись наукой или нет? Наукой называется язык мысли, имеющей свое происхождение в изначальных принципах, далее которых в природе ничего нельзя найти, что составляло бы часть этой науки. Никакие человеческие исследования нельзя назвать подлинной наукой, если они не прошли через математические доказательства. И если вы скажете, что истинные науки — начинающиеся и оканчивающиеся в уме, то это неверно и должно быть отброшено по многим признакам, и, прежде всего потому, что в такой язык мысли не входит опыт, а без этого ничего не является достоверным»[155].