Бытовая магия от А до Я

Малышка лежала в переносной люльке. С собой на всякий случай была веревочка с узелками — если она проснётся и заплачет, я смогу отнести девочку к себе в комнату, никого при этом не побеспокоив.

Параллельно обеду искала в интернете информацию о мужчине, что так и продолжал мне сниться каждую ночь. Я до сих пор так и не отнесла неизвестную пробирку в театр, хотя собиралась это сделать не раз. На одном из сайтов наткнулась на его фотографию. Таинственный взгляд чуть исподлобья, идеально уложенные волосы, насмешливая полуулыбка.

Засмотревшись, я все продолжала пялиться, беззастенчиво рассматривая его черты, забыв вообще, зачем я открыла этот сайт.

— О! Мирослав Мстиславович!

Я вздрогнула от восклицания за спиной и тут же нажала на кнопку блокировки на телефоне.

Позади меня стояла невысокая девушка с подносом в руках. Чуть полноватая, с модной короткой стрижкой, вздернутым кверху носом и короткой верхней губой, из-за которой казалось, что она все время улыбается.

— У тебя не занято? — не дожидаясь разрешения, она плюхнулась на сидение рядом. — Ух… Меня Галя зовут. Я тут в столовой работаю. А ты теперь новый завхоз?

— Привет, — это был первый раз, когда кто-то здесь первым со мной заговорил, а потому сперва я растерялась, неуверенная, что все правильно расслышала. — Да, я… завхоз.

— Ух, чего сидишь тогда как неродная? Скромненько так, — засмеялась она. — Отсела отдельно…

Она кивнула на учителей, бросавших подозрительные взгляды в нашу сторону, словно почувствовали, что говорят о них.

А Галя между тем подозрительно прищурилась, и я моментально опознала этот взгляд как: «А не зазналась ли ты?». От этого уже мне самой стало смешно. Да уж, было бы с чего мне зазнаваться.

Но вставить слово болтушка Галя мне не дала, уже переключилась на малышку и сюсюкала над ней, параллельно налегая на котлеты в своей тарелке, так что порой казалось, что все ее эпитеты посвящены именно им.

— Хорошенькая, кругленькая такая… ух, сейчас съем. Хвать за бочок… хвать… Лапочка какая! Сладенькая! Как зовут?

— Ира, — ответила я.

— Ирочка, значит. Хорошее имя. У меня двоюродную тетку звали Ириной. Ух, та еще ведьма была. Как что не по ней, чуть прищурится, и все — пиши пропало. Можно идти гроб заказывать. А коли жить хочешь — время тебе до полуночи, чтоб у тетки прощения вымолить… Ух, я помню, как с одним гоблином загуляла…

— Галина! — донеслось откуда-то со стороны раздаточного стола.

— Сейчас доем и приду! — крикнула девушка. — Ух, ну ни минуты покоя. Кручусь тут как белка в колесе. Но правильно Мирослав Мстиславович говорил — главное, это себя ценить.

— А ты его знаешь? — не удержалась от вопроса я.

— Я к нему на тренинги ходила, — жуя котлеты, охотно ответила она. — Мозги, конечно, хорошо прочищает. Я тогда как раз с мужем разводилась, ей-богу, чуть руки на себя не наложила, до того гад довел. Гад, в смысле — муж. А к Барсу случайно попала, на первую ступень. Встряхнуло, конечно, знатно. Да и денег вытряхнуло немало.

Она заливисто засмеялась, а затем вдруг серьезно добавила:

— Но я ему благодарна, если б не его курс, я б уже на тот свет к тетке под крыло отправилась. На вторую ступень не пошла — разводилась, денег особо не было, сама понимаешь, но и так эффект был довольно мощный. Я новую жизнь, можно сказать, начала. Ух, хороший мужик был…

— Был?

— Ну так он вроде умер. Я так слышала, по крайней мере…

— Галина! — снова позвали девушку.

— Да иду я, иду! — она досадливо поморщилась, торопливо запихивая в себя последний кусочек. — Ладно, я побегу, а вы с Ирочкой не скучайте!

И, прихватив с собой тарелку, Галя побежала на кухню.

После разговора с хохотушкой-поварихой в свою коморку я шла в задумчивости. Тот образ Барса, что сложился у меня в голове, никак не вязался с тем, кто мог действительно помогать людям. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет, если и платили ему за это немало.

Тишину коридора внезапно нарушил взрыв хохота из кабинета, мимо которого я проходила. Дверь распахнулась, и я увидела молодую светловолосую учительницу, стоящую у доски. Волосы опалены, указка в руках сломана пополам, а светлое платье пошло грязными пятнами, подозрительно похожими на плесень.

Учительница повернулась на звук открывшейся двери — нижняя губа дрожит, глаза полны непролитых слез. А на доске над ней прикреплена порванная схема строения семян однодольных и двудольных растений.

— Лука, сядь, пожалуйста, на место. Федор! — звенящим от напряжения голосом пыталась уговорить класс блондинка. — А ну-ка все сели…

Но договорить она не успела, потому что прямо в нее полетела то ли жвачка, то ли жеваная бумажка. Учительница попыталась увернуться, чем вызвала еще один взрыв хохота.

— Я на вас директору нажалуюсь! Указку сломали, дидактические материалы порвали!

Но угроза не сработала — в нее снова полетел град бумажек.

Мне искренне хотелось помочь ей, я помнила, как самой иногда бывало сложно восстановить тишину в разбушевавшемся классе, как в первый год преподавания сама пару раз была готова разреветься на уроке.