Бытовая магия от А до Я

— Так, допустим… я и правда попала в магический мир, — я надеялась, что сказанное вслух, это покажется мне бредом, и я пойму, как ошибаюсь. Но нет. После всего случившегося звучало на редкость убедительно. — Я в магическом мире…

Пошла дальше и позволила себе произнести совсем уж крамольное:

— …Я сама, похоже, волшебница…

Малышка отреагировала на это недовольным возгласом, и я поспешила взять ее на руки. А сама меж тем смаковала то, как звучит последняя фраза:

— …Я – волшебница…

Кто не мечтал в детстве о магии, волшебстве, приключениях? О том, чтобы убирать комнату лишь взмахом ладони или самому полететь, едва захотев этого?

И, несмотря на все опасные и жуткие вещи, которые со мной произошли, я вдруг явственно осознала, что от того, что магия действительно может оказаться реальной, у меня захватывает дух.

— …Как думаешь, солнышко? Согласиться пойти работать в школу? — спрашивала я у малышки, прикладывая ее к груди для кормления. — Ну и пусть уважающая себя нечисть туда не пойдет. Нам ведь не привыкать, да?

А директор? Ведь знал же, чем приманить! Неужели у меня и правда получится колдовать самой?

Уже засыпая рядом с малышкой, я твердо решила завтра с утра пойти в школу и хотя бы взять трудовой договор на изучение. Посмотреть его, почитать…

«А пробирку отнесу обратно в театр. Верну, чтобы меня никто не искал…» — это решение принесло облегчение и успокоение и помогло наконец заснуть.

Ночные тени на стенах казались призраками, следящими за мной. Они превращали комнату в таинственный лес, ветви которого так и норовят оплести случайного путника. Отблески уличного фонаря были больше похожи на блуждающие огоньки на болотах, которые, как учили сказки, творили кикиморы и лешие, чтобы заманить заплутавших.

На этот раз никто не скребся, не ломился и даже не просил впустить. Но каким-то шестым чувством я знала, что он — все еще там. Встав с кровати, подошла к двери и приложила к ней ухо.

Сложно было разобрать — мне послышался тихий печальный вздох, или это ветер гуляет по коридорам?

— Мирослав? — позвала я.

Несколько секунд тишина оставалась все такой же осязаемой. Затем послышался смешок, очень скоро переросший в громкий раскатистый смех.

— Как так вышло, что я раз за разом спрашивал твое имя, а в итоге ты узнала мое? — отсмеявшись, наконец спросил он.

Я мысленно отругала себя. Ну и зачем я выдала то, что знаю, кто он? Рано или поздно он свяжет все воедино и вычислит, тем самым, уже меня.

— Это ты меня преследуешь, не я тебя…

— Не строй из себя невинность, — неожиданно жестко произнес он. — Ты забрала то, что мое по праву! И ты отдашь это мне, хочешь того или нет.

Вздрогнула от испуга, меня резко бросило в жар, а потом словно ледяной водой окатило. В первый момент подумала, что речь идет о ребенке, что именно девочку Мирослав считает «своей по праву». Что это еще может быть?

Маленькая беззащитная малышка — это единственное из ценного, что у меня было. Вот только зачем? Почему? Неужели Мирослав — ее отец? Но ведь Ирина и Марьяна в переписке не раз упоминали о том, что отец малышки умер, так и не узнав о беременности.

Лишь когда первая волна паники схлынула, я более-менее трезво вникла в его слова и поняла — было еще кое-что, что отдала мне Ирина. Странное кольцо на цепочке, теперь превратившееся в татуировку на моей груди.

Неужели это и есть то, из-за чего Барс преследует меня?

— Если ты про кольцо, то у меня его больше нет, — наконец произнесла я, решившись.

Я буквально предвидела, как он снова начнет кричать, стучать по двери, пытаться ее выломать, но вместо этого услышала лишь тихое и холодное:

— Это неправда, я его чувствую…

Мирослав вдруг закашлялся, захрипел… я снова приложила ухо к двери:

— Тебе плохо?

Спустя короткое время до меня долетел тихий смешок:

— Нет, маленькая лгунишка. Рядом с тобой мне почти хорошо.

Перед глазами неожиданно встал он. Мужчина, которого я видела лишь однажды, на парковке у театра. Светлые волосы, небрежно обрамляющие лицо и шею, пытливый взгляд.

Сейчас, в моем воображении, этот взгляд был направлен на ненавистную дверь, по которой он водил кончиком пальца, и, проследив за этим его движением, я поняла, что сейчас он невидимо рисует на двери… меня?

— Не хочешь называть свое имя — не надо, — неожиданно произнес он. — Не хочешь показывать лицо — пускай. Только продолжай сниться мне, пожалуйста. Последние месяцы без тебя были совсем плохи…

Последние месяцы? Я мысленно прикинула. Должно быть, именно тогда Ирина и забрала у Барса кольцо. Она взяла его в доказательство, что действительно провела с ним ночь, и хотела вернуть. Вот только когда пошла возвращать — ей сказали, что он умер.

— Знаешь, пару раз я даже думал о раскаянии… — доверительно прошептал вдруг он.

— О каком раскаянии? — то ли это он резко сменил тему, то ли я прослушала часть его монолога.

— Они сказали, что самый простой способ избавиться от проклятия — это раскаяние, — он произнес это так, словно это была самая большая глупость на свете. — «Лучше не тратьте деньги на волшебные лекарства. Они способны помочь вам лишь на время».

Он явно кого-то передразнивал.