Бытовая магия от А до Я

Злость проклятого была осязаема. Она начала расползаться по салону черными лентами магии.

«Лучше бы я сам к Нагицкому пошел! Лучше бы он меня на рога поднял!» — думал Антон, но жалеть о сделанном и несделанном уже бесполезно.

— У меня… — голос сам собой упал до сиплого шёпота. Парень зажмурился и выпалил на одном дыхании. — У меня его нет.

Антон думал, что страшнее ему уже не будет, но, открыв глаза, понял, как ошибался. Барс медленно повернул голову, и стало ясно, что хищная фамилия у него не просто так.

Зрачки глаз стали вертикальными, сквозь кожу проступили чёрные жёсткие бугры, ленты тьмы, змеями выползающие из ушей и ноздрей, казалось, сейчас задушат нерадивого помощника.

Не проронив ни слова, Мирослав приподнял бровь — предоставил подчинённому возможность оправдаться. Очень кратковременную возможность, надо сказать.

И у Антона было не более трёх секунд, чтобы найти слова, после которых ему не свернут шею.

— Оно у девушки.

Следующее движение было резким и незаметным, как бросок хищного кота. Боль вспыхнула прежде, чем он понял, что произошло. А потом Антон гнусаво взвыл, зажимая нос, которым его только что шарахнули о руль.

— Идиот, — спокойно констатировал Барс.

— Я думал… Решил, что вы… Что она… Вы же с ней говорили!

— Скажи мне, мой маленький недалекий друг, — нараспев произнес Мирослав, — как то, что я поручил конкретно тебе, могло оказаться у кого-либо еще в этом гребанном мире?

— Я побоялся сам идти в театр, — жалобно пробормотал Антон, не понимая, как теперь остановить кровь. — Я же говорил вам, что это выше моих сил, что Нагицкий…

— Значит, Нагицкого ты боишься больше, чем меня?

Тихий, почти ласковый вопрос заставил закашляться. Когда-то давно Нагицкий взял Антона к себе в дом кем-то вроде дворецкого, уборщика и секретаря в одном лице. Тогда парень еще не знал ни о магии, ни о волшебных существах, которые живут бок о бок с людьми. А потом он встретил одного такого. Выглядел он как три Нагицких вместе взятых, умел предсказывать будущее и убивать, не прикасаясь к человеку. Шантажом и посулами он заставил Антона работать на него. Парень думал, что выбор очевиден: нужно быть на стороне того, кто сильнее — и останешься жив. Вот только в итоге тот тип гниет в магической тюрьме, а Нагицкий жив, здоров и ворочает огромными суммами денег.

Вот и теперь Антон чувствовал, что вновь наступил на те же грабли.

— Н-нет… — пролепетал парень. — М-Мирослав Мстиславович, вы все не так поняли… Я не то хотел сказать…

Но Барс уже не слушал его оправданий, он задумчиво барабанил пальцами по торпеде автомобиля.

— К чертям все это. Кто эта девушка? Просто поехали туда, где ты ее откопал, и я заберу свое.

От расшалившихся нервов Антон не выдержал и сдавленно хихикнул, тут же подавившись своим смешком:

— Видите ли, какое тут дело… Я понятия не имею, кто она такая.

Я ходила из угла в угол по гостиничной комнатке и нараспев повторяла одно и то же:

— Плохо, плохо, плохо, плохо… ох, как это все плохо…

Малышка между тем лежала на кровати, и казалось, что она смотрела на меня с осуждением. У младенцев сразу после родов не должно было быть осознанного взгляда, четкого зрения. Может, дело было в магии, в том самом пресловутом «проклятии», но мне действительно казалось, что она все-все видит и все-все понимает.

— Так, что мы имеем, — я присела рядом с девочкой. — Тип, который снится мне, реален. Его зовут Мирослав Барс, и наверняка Антон уже просветил его, что пробирка, за которую он заплатил кучу денег — у меня.

Если он во сне меня так достает, не имея к тому особых оснований, то что он сделает, имея реальную причину отыскать меня? Нужно было как-то вернуть ему эту пробирку, желательно не встречаясь с ним лично.

И ведь зацепки, чтобы найти меня, у него действительно есть. Справка из «Алмаз-меда», которую я показывала Антону. Опять же именно в Лебяжье Антон привез меня, и тут я и осталась.

— Нужно срочно менять дислокацию! — заявила я девочке, снова встав на ноги и принявшись ходить по комнате.

Но проще было сказать, чем сделать. Сколько у меня есть денег на карточке — по-прежнему оставалось загадкой, а полчаса изучения стоимости комнат и номеров в хостелах и гостиницах были неутешительны. В Лебяжьем было действительно дешевле всего.

Нет, проще было бы снять комнату у кого-нибудь в квартире или частном доме, но там нужна была оплата на месяц вперед и депозит сверху, и где брать эту сумму сразу — оставалось неясным.

Из-за всего обрушившегося на меня консультацию в ЗАГСе я пропустила, и теперь нужно было звонить и заново туда записываться. А сколько уйдет времени, прежде чем я действительно смогу оформить себе хоть какие-нибудь выплаты?

— Нужно искать работу, — произнесла я вслух.

Перед внутренним взором тут же встала худенькая балерина в гетрах и пачке, протягивающая мне заветную пробирку:

«У наших друзей туда старший ребенок ходит, и у них дефицит персонала среди нелюдей…»

— Точно. Школа-интернат!

Вытащив из куртки заветный клочок бумаги, еще раз внимательно повертела его, посмотрела на свет. Вдруг там еще какие-то скрытые послания есть.