Бытовая магия от А до Я

На костяшках была кровь, и он слизнул ее, ощущая вкус своей магии. Горький, отдающий гнилью и тошнотворным смрадом. Вкус разлагающейся души.

Нужно дождаться следующего момента, когда останется с ней наедине, а затем воспользоваться.

— Хотя зачем ждать…

А что, если не дожидаться? Он уже довольно давно и успешно сдерживает себя. Его маленькая ученица даже перестала бояться подходить к дверям во сне и первой с ним разговаривать. Может быть, предложить ей «уроки» прямо там? Сказать, что так эффективнее?

Вот только ничего говорить и не пришлось.

В тот раз она открыла ему дверь сама.

Глава 16

Я открыла дверь, и впервые с тех пор, как начались эти странные сны, заглянула в лицо тому чудищу, что караулило и искало меня все это время.

Налитые кровью глаза с узкими зрачками. Такие же, что я видела у Барса в апартаментах, когда он едва-едва пришел в себя после моей спасательной операции.

Вокруг него сгущались плотные темные клубы черного нечто, они то вытягивались лентами, то оплетали его руки и ноги, то снова превращались в облака пара.

Он смотрел перед собой, словно не верил, что дверь открыта, с подозрением, ожидая подвоха.

— Зайдешь? — улыбнулась я ему, проходя внутрь.

Мужчина сделал широкий шаг, словно стремился как можно меньше времени провести в проеме. Повернулся ко мне. Он смотрел странным немигающим взглядом, этими жуткими глазами, и во всем облике его проскальзывало то звериное, голодное, что так испугало меня пару дней назад.

— Ты сегодня ночуешь не в интернате? — он обвел глазами комнату, делая почти незаметный шаг в мою сторону.

— В интернате. Просто приснилось что-то, — пожала плечами, делая вид, что мне все равно до той обстановки, что меня окружает.

Хотя на самом деле меня почти трясло. Вон на той полке был альбом с фотографиями. Мои братья, племянники и племянницы, коллеги, друзья. Вся моя прошлая жизнь. А вот в том ящике лежат камешки, которые я привозила в детстве из путешествий с родителями.

Денег у нас особо не было, семья была многодетной, поэтому мы ездили не на моря, как все, а на близлежащие озера, речки. И в каждой такой поездке я находила и брала с собой какой-нибудь необычный камушек. Писала на нем маркером год и место.

И вроде бы мне не должно быть дела до этого десятка камней, но почему-то при мысли о том, что ни один из них я не смогу больше взять в руки, рассмотреть, мне хотелось плакать сильнее, чем при мысли о братьях. Братья-то имеют семьи, они, я знаю, счастливы, и у них все хорошо. А вот что будет с моими камушками?

Мирослав прищурился, придвигаясь еще ближе.

— Странно. Тебе не должно ничего сейчас сниться. В конце концов, это же не сон.

— Не сон? Но ведь ты-то мне снишься, — натянуто улыбнулась я.

— О, нет, — между нами оставалось чуть меньше шага, и мужчина легко его сделал. — Я реален.

Он притянул меня к себе, увлекая в чувственный поцелуй. И я… ответила.

Зарылась руками в его волосы, с жаром отвечая и даже пытаясь перехватить инициативу. Мне сейчас это было нужно. Чтобы справиться со всем, что со мной случилось. Если темное нечто внутри Мирослава хочет меня сожрать, то пусть делает это. Я хотела сама отдать сейчас всю себя без остатка. Отдать всю боль и тоску, что разрывали на части.

Почувствовав мой порыв, Барс перестал осторожничать. Ленты тьмы, окутывающие его тело, сгустились вокруг меня. Живот мазнуло холодом, и я поняла, что на мне ничего нет, кроме нижнего белья.

Когда на мне успела исчезнуть одежда?

Но эта мысль пропала, как и все прочие, захваченная яркими чувствами. Я доверчиво подставляла шею под страстные поцелуи, порой перемежающиеся с укусами. Сама направляла жадные руки, забываясь в бесстыдных ласках.

Мысли путались, всё казалось далеким и нереальным. Особенно чувствительное прикосновение вырвало из моей груди стон, на что Мирослав хищно улыбнулся, обнажая нечеловеческие острые зубы, и лизнул мою щеку:

— Хочу, хочу, хочу… как же я хочу тебя, — его шепот распалял не хуже касаний, все тело горело в ожидании большего.

Мы оказались на кровати, в голове возникали и гасли яркие вспышки. Жадные пошлые словечки, его руки, беззастенчиво властвующие надо мной, наши тела сплетались в этом танце страсти до тех пор, пока мы оба не оказались без сил, оглушенные охватившей враз негой.

Тело охватила слабость, но так спокойно и хорошо мне уже давно не было.

Мирослав обнимал меня, прижимая к себе так, словно боялся, что я в любой момент могу исчезнуть. Хотя, наверное, так оно и было. Что бы он ни говорил, это — лишь сон. Мы оба скоро должны проснуться.

— Это нечестно, — хрипло прошептал мужчина, бездумно глядя в потолок. — Ничего не изменилось.

Он осторожно поцеловал меня в макушку.

— А что должно было измениться?

— Я все еще хочу тебя, — он прикусил мочку моего уха, вырывая из меня тихий стон.

— А это плохо? — усмехнулась я, не понимая, чем он так не доволен.

— Это отвратительно, — с чувством произнёс он.

В груди вяло шевельнулось возмущение. Но я сейчас была слишком разнежена, чтобы закатывать скандал.

Смотрела на его обезображенное лицо и осторожно водила пальцем по темным буграм на коже.