Бывает и так

Небесное создание долго задумчиво вглядывалось в большой монитор, провожая молодую пару. «И всё-таки странные создания эти люди», — вновь отметило оно про себя. Но теперь его поддержка больше не требовалась: до Нового года они уже не расстанутся, не расстанутся и потом.

Прощаться с ними было жаль. Высшая сила рассеянно крутила в руке карандаш, наблюдая, как её подопечные удаляются в жидкокристаллическую глубь монитора. Она была им больше не нужна! Щемящее чувство собственной бесполезности больно задело её тонкую небесную душу, вдруг накатило осознание одиночества. Увы, они не знают, кому обязаны своей чудесной предновогодней встречей. И не узнают никогда, кто же однажды вмешался в их разрозненные блуждающие судьбы, чтобы переплести их в единую жизненную нить.

Когда их фигуры на дисплее превратились в едва различимые точки, небесное создание не стало больше приближать фокус камеры слежения и закончило видеонаблюдение. На этом пока всё. Но оно знало, что увидит их ещё раз.

Оно вновь появится в их жизни спустя множество лет. В промозглый осенний вечер постучится в окно вместе с косыми спицами дождя и влетит в открытую форточку охапкой опавшей пёстрой листвы. Но наши герои и тогда ничего не заметят. Он, отложив в сторону газету, плохо видящим даже сквозь толстые стёкла очков взглядом медленно обведёт комнату и лишь ухмыльнётся почудившемуся в углу шороху. Она оторвётся от вязанья и покачает головой, сетуя на озорной осенний ветер, забросивший в комнату разноцветные октябрьские листья. А потом снова примется перебирать спицами, стараясь быстрее завершить неоконченный свитер.

Небесное же создание тихо постоит в углу, по привычке вертя в руках простой карандаш. В идеальной памяти до мельчайших подробностей предстанет тот далёкий зимний день, когда оно столкнуло их в коридоре одиннадцатого этажа студенческого общежития. Вспомнится и предновогодний сияющий праздничными огнями вечер. Тогда, заканчивая свою благородную миссию, оно оставило их наедине. Чтобы ещё раз полюбоваться счастливыми лицами, уже на пороге просторного зала бросило прощальный взгляд в их судьбу — и страшно смутилось, увидев их первый робкий, морозный поцелуй.

Теперь оно пришло за ними, чтобы подобрать с пола её упавшее вязанье, забрать со стола его разложенную газету. И, бережно свернув, положить к себе в саквояж, где с давних пор хранятся одинокая чёрная перчатка и так и не сданный в архив документ за номером 3542 — отчёт об успешно проделанной работе.

Сегодняшнее задание было не столь обременительным: предстояло, не дожидаясь наступленья блёклого рассвета, забрать с собой их души, сплетённые некогда воедино в коридоре одиннадцатого этажа.

Как я стал модным

Я не посещаю шумные, многолюдные кварталы первого округа Парижа, где расположены разрекламированные во всех путеводителях «La samaritaine» и «Le printemps», меня не привлекает переливающееся иллюминацией здание «Harrods» в Лондоне. Я предпочитаю неторопливой, вальяжной походкой сибаритствующего господина прогуливаться по лабиринту узких улиц центральной части любой из европейских столиц, будь то Рим, Мадрид или Берлин. Там я выискиваю скромный, свободный от покупателей небольшой магазин, где и за кассой, и за прилавком, и в зале работает одна-единственная продавщица. Останавливаюсь на противоположной стороне улицы и какое-то время наблюдаю за ней сквозь витрину. В моём представлении, она либо владелица, может быть, партнёрша маленькой семейной фирмы, либо ближайшая родственница хозяина заведения.

Распахнув стеклянную дверь, которая оповещает о моём вторжении мелодичным звоном крошечного колокольчика, я приветливо улыбаюсь, здороваюсь и вхожу внутрь помещения. Вежливо киваю в ответ на любезное предложение хозяйки помочь мне с выбором, а затем начинаю перебирать представленные на полках товары. За этим неспешным занятием завожу разговор о состоянии бизнеса, теперешних вкусах и — как же без этого — царящих нравах. Обязательно, насколько хватает моих скромных лингвистических способностей, стараюсь общаться на языке страны, в которой нахожусь. В случае затруднений перехожу на английский, а в тупиковых ситуациях прибегаю к помощи универсального языка мимики и жестов. Обычно это особенно импонирует скучающей одинокой продавщице.

Я обхожу стороной те торговые залы, в которых толпятся настырные зеваки; не стремлюсь за низкими ценами, не выискиваю дешёвый товар на сезонных распродажах. Кроме того, игнорирую места, где за прилавком с томным выражением лица позируют несостоявшиеся фото- и топ-модели. Обыкновенно я выбираю бутики с сотрудницами среднего возраста — с ними у меня сразу же устанавливается отличный контакт. Переходя от стойки к стойке, от витрины к витрине, я осматриваю и ощупываю представленные вещи, а очередная услужливая дама сопровождает меня по пятам. От неё я узнаю всяческие мелочи, любопытные подробности об особенностях местной жизни, о характерных привычках городских обитателей.