Бывшая

— Ты не в том положении, Варь, чтобы указывать мне, — сухо цедит Макар.

Отворачиваюсь к окну. Не могу смотреть на бывшего, особенно в тот момент, когда он вспоминает, чем занимался в ту ночь, а ещё разговаривает со мной таким тоном, будто ежа проглотил. Но это его «Варь»! Мое короткое имя не остается для меня незамеченным, оно ближе, чем Варвара. И уж, конечно, лучше, чем бескультурное «эта», как он любит называть меня при матери.

Когда мы только познакомились, я была зажигалкой. Я ведь не зря мечтала стать актрисой, а Макар, он будто потушил меня. Жестоко. Хладнокровно. Расчётливо. Много ночей подряд мне снился суд, я научилась жить с этим, вычеркнула из памяти, выкинула из головы его темный, непроницаемый взгляд. Меня захл?стывало чувство вины, и я будто поникла.

В отражении зеркала видно, что он ведет машину, периодически поворачиваясь и зачем-то меня осматривая. Он щурится при этом, как будто что-то для себя решая. А мне сейчас просто нравится в его машине. Здесь столько всего говорит о Макаре. И ёлочка эта, прикрепленная к зеркалу, и брошенная сзади ветровка. И несколько открытых бутылок воды, распиханных по углам. Он всегда так делал — не допив одну, открывал следующую.

— Я не жила ни с какими мужиками в Москве, просто училась и трудилась в театре, снималась, — тихо говорю, разглядывая тёмную улицу, — и тем более не собираюсь делать что-то такое здесь. Я живу у сестры, с её семьёй.

Глупое признание, бесхребетное и бесхитростное, особенно если рассматривать эту ситуацию чисто по-женски. Я всё ещё надеюсь, что у него нет серьезных отношений, что он… Проталкиваю горечь в горле. Что он ни в кого не влюблен. Было бы лучше, если бы Макар узнал обо мне от кого-то другого. Бывший муж молчит, возможно, ему эта информация неинтересна.

Но я зачем-то произношу это, и мы оборачиваемся к друг другу одновременно. Смотрю в синие глаза и меня затапливает любовью. Он самый красивый, самый желанный для меня мужчина. И чтобы ни произносили эти губы, и как бы сильно ни хмурились брови, я обожаю каждую черточку на этом лице.

— Да, Михаил Сафронович, — резко начинает улыбаться Макар, отвечая на телефонный звонок.

Раньше он улыбался мне, он вообще достаточно улыбчивый человек, с отличным чувством юмора. Но с тех пор, как я вернулась, он не улыбнулся мне ни разу. Только убийственное выражение безразличия.

— Нет, я не сплю. Не побеспокоили, вам можно звонить в любое время, вы же знаете, — смеётся, а только что со мной был мрачнее тучи. — Айвазов? Что опять он учудил? — внимательно слушает своего собеседника. — Ну, я не удивлен. А так это мы с выбором аудитории облажались. Виноваты, Михаил Сафронович. Да, обязательно разберусь. Это как знаете, к себе на работу мы вас ни при каких условиях не возьмём. Но будем платить тройной оклад, если устроитесь на работу к нашим конкурентам, — ещё немного смеха. — Прощаете? Ну хорошо, доброй ночи. Супруге привет передавайте.

Макар вешает трубку и тут же становится эксклюзивной, только для бывшей жены, версией ледяного айсберга. Он припарковывает машину у входа в подъезд старой хрущевки.

— Я хочу завтра Дашу увидеть, переживаю за её руку.

Макар молча кивает, смотрит перед собой, сжимая до скрипа руль.

— Позвоню маме твоей. Спасибо за то, что подв?з, спокойной ночи.

Бывший муж ещё раз кивает, я выхожу, а машина медленно отъезжает, и я не могу с собой справиться, оборачиваюсь у входа в подъезд. Он смотрит на меня через лобовое стекло, а я смотрю на него. В груди бешено колотится сердце. У меня есть шанс, у меня точно есть шанс. Пусть он и грубый, и жестокий со мной. Он просто не простил, но он простит, он же видит что мы с девочками нужны друг другу, я так надеюсь… Все будет хорошо, не может же всё время быть плохо. Всё обязательно будет хорошо. Белая полоса настанет.

Глава 14

Варя

Сегодня у меня настроение гораздо лучше, чем последние несколько месяцев. Во-первых, зятька отправили в командировку. Его не будет целую неделю. А во-вторых, я никак не могу забыть минуты, проведенные один на один с Макаром, и то, как он смотрел на меня через лобовое стекло своей машины. Этот особенный взгляд грел меня во сне. Я впервые за долгое время проснулась с радостью, приняла душ и даже в кои-то веки накрасилась. Перед уходом на работу сестра заставила меня плотно позавтракать блинами с творогом, благодаря чему я не чувствую этой ненавистной ноющей боли в желудке.

Я думаю о Макаре в автобусе и, уткнувшись лбом в стекло, наконец-то осматриваюсь, замечая, что наступила весна и вокруг расцвело целое море одуванчиков. Красиво. Жёлтое бесконечное море. В детстве мы с сестрой любили плести венки. Потом, правда, мама сильно ругалась, так как отстирать это всё было очень и очень сложно, но нам так нравилось чувствовать себя королевами цветов! Радостно спешу на работу. Даже в театре режиссёр хвалит меня, поставив в пример начинающей актрисе.

В обеденный перерыв я созваниваюсь с Валентиной Павловной.