Бывшая

— Так! Мы справляемся с детьми! У нас всё отлично.

Мы обнимаемся ещё крепче.

— Это вышло случайно, — хихикаю я, кусая губы. — Вернее, я сама его попросила.

По мере того, как я говорю, его лицо меняется. Брови хмурятся сильнее, и между глаз пролегает глубокая складка.

— Бедная Валентина Павловна.

В этот момент начинает плакать Дашка, и я прошу Макара пойти поиграть с ней, всё же она ещё маленькая. Он согласно кивает, но перед тем, как уйти, сладко целует в губы. Гормоны делают меня ненасытной, и я кусаю его за нижнюю губу, мысленно представляя, как сегодня вечером, когда девочки уснут, мы снова займ?мся любовью. В последнее время больше всего нам нравится смотреть друг другу в глаза и целоваться, особо не экспериментируя. Так мы выражаем любовь к друг другу. Это не страсть, а просто необузданное желание: трогать, ласкать, целовать. Обниматься по часу после, незаметно засыпая, прилипнув к его крупному телу.

— Никуда не уходи, после пойдем куда-нибудь перекусим.

— Хорошо, родной.

Он долго держит меня за руку и, улыбаясь, отпускает ладонь, только когда я уже не могу до неё дотянуться.

— Рад за тебя. — Садится рядом со мной Роман.

— Спасибо.

— Этот балован тебя не достоин, но ты его любишь, так что…

— Он самый лучший.

Вздыхаю, с переполненным любовью сердцем наблюдая за тем, как Макар сажает младшую дочку себе на плечи, а старшую запихивает под мышку. Он забавно рычит и кружится, а девчонки хохочут, наслаждаясь минутами рядом с папой.

— Не знаю, на мой вкус, чересчур огромный и бородатый, — смеётся Роман.

А в это время у Дашки развязывается шнурок. Макар аккуратно, но очень забавно сбрасывает старшую в бассейн с шарами, а перед младшей садится на корточки, помогая ей завязать вер?вочки на кроссовках.

— Вижу, он уже сделал тебе предложение, — указывает взглядом на мою руку, где теперь красуется золотое кольцо с крупным брильянтом.

— Да, мы не хотели никому особо говорить. Решили, что просто распишемся и всё.

— Я рад за вас, Варь. Фамилию хоть не успела поменять?

— Подала документы, пришлось забрать. Женщины в маленьком окошке были очень недовольны.

Мы снова смеёмся, Роман качает головой, вместе мы смотрим, как мой почти что муж изображает коника. Он чудесный отец и всегда им был.

— А как же театр, Варь? — Вмиг становится серьезным Роман, поворачиваясь ко мне и заглядывая в лицо.

Мне немножечко грустно, но при взгляде на «моих» всё отступает.

— Знаешь, за время, проведённое с Макаром и девочками, а потом за время нашего расставания и нового витка отношений, я многое переосмыслила. Без них мне ничего в этом мире не нужно, — опускаю глаза, разглядывая свои пальцы.

Ох уж эти гормоны, глаза на мокром месте. Так люблю их, ужас просто.

— Богомолов обещал, что после декрета он ждет меня обратно. Работаю, пока живот не станет заметен, ну и пока самочувствие позволит. Конечно, с Дашкой мне пришлось лежать на сохранении. К тому же у меня остаются мои дети, которых я учу театральному мастерству. Эта работа не менее любима, и там живот не помеха.

— Ты умничка, Варь. — Кладет руку мне на плечо Роман, одобрительно хлопая.

— Не успел отвернуться, а мою жену уже лапает какой-то бородатый мужик, — слышу я знакомый хриплый голос. — Пойдешь с нами обедать, Ром?

Мы снова обнимаемся.

— Пойду, если пообещаете, что назовете сына в мою честь.

— Да, кстати, — вторит ему Макар, — там точно сын, я в этом не сомневаюсь.

Мы переглядываемся, девчонки бегут вперед.

— Сын, так сын. — Беру мужа за руку, и всей большой компанией мы идем в сторону кафе.

Эпилог

— Макар Романович, — обращается ко мне секретарша, предварительно постучавшись.

Услышав голос секретаря, слегка отодвигаюсь от массивного дубового стола с компьютером, телефонным аппаратом и двумя высокими стопками папок и бумаг. Едва кивнув, продолжаю разглядывать фотографии, присланные мне Варварой. Люблю, когда она так делает. Непроизвольно улыбаюсь. Моя любимая жена уже в декрете, дохаживает последние недели беременности. Девочки, несмотря на свой юный возраст, маму жалеют и фактически теперь они её, а не она их, выгуливают в парке.

— Макар Романович, — повторяет Лена, она явно на эмоциях, голос дрожит, — я подралась!

Без особого интереса поворачиваюсь к ней. В последнее время я ничего и никого не вижу, кроме своих девчонок. Недавно в кабинете УЗИ нам сообщили о том, что у нас будет ещё одна девочка. Но мне наплевать на вердикт врачей и на все то, что они там пишут в своих картах осмотра беременных. У Вари в животе пацан.

Я прикладывал ухо, я слушал, я чувствовал удары маленьких ножек и абсолютно точно уверен, что там Макар Макарович Заболоцкий — мой наследник. А то, что он причиндалы свои от тетки-узистки спрятал, так извините, он и не обязан их кому попало демонстрировать.

Но что-то в заявлении моей секретарши всё же смущает. Выплываю из своих мыслей, поднимая на неё глаза.

— Что ты сделала? — без особого энтузиазма спрашиваю Елену, у которой почему-то на голове взлохмачены волосы.

Шелковый бант на блузке висит в полуоторванном состоянии, юбка, как-то неестественно перекосилась в одну сторону.