Бывшая большого плохого волка

— Я никогда не прикасался к ней, — поспешно возразил он, поднимаясь на ноги. — Но она — причина, по которой я сделал тест. Когда пришли окончательные результаты, я понял, что Брайс мой.

Джоли горько засмеялась над этим.

— Я говорила тебе это четыре года назад!

— Проклятье, Джоли, я думал, что не могу иметь детей, и когда ты показала мне этот чертов снимок УЗИ, я совершенно обезумел. Единственное, о чем я мог думать, что ты предала меня. Что ты пыталась выдать чужого ребенка….ребенка от другого мужчины за моего. Что ты была прямо как… — он прервал себя и заткнулся, прежде чем снова признал больше, чем должен был.

— Как кто, Рис? — Потребовала она. — Я имею право знать, за чьи грехи я должна была заплатить.

Его голова и сердце вели внутреннюю битву, прежде чем он наконец выдавил:

— Моя мать.

* * *

Очевидно, у Риса были затаенные проблемы с матерью, омрачающие его суждения. И она не знала, верить ли объяснениям или нет, но вероятность того, что у другой женщины есть от него ребенок, была как горячее копье сквозь сердце.

— Ты собираешься объяснить или нет? — Раздраженно потребовала она.

Его выражение было самым мрачным, которое она когда-либо видела, когда он признался тоном, лишенным всякой интонации:

— Моя мать была дорогостоящей девушкой по вызову. Она шантажировала своих состоятельных клиентов, утверждая, что мы с Дейном были от них. Тогда паранормалы все еще считались гадостью, и никто не хотел, чтобы было известно, что они породили ублюдочного оборотня. Они заплатили алчной суке целое состояние, чтобы она молчала, — сказал он с ужасным отвращением. — У нас было слишком много отцов, чтобы считать, и столько же фамилий. Они не подозревали и не заботились, что она оставляла нас в кишащей крысами квартире, чтоб самим заботиться о себе на протяжении недель, пока сама уходила и тусовалась, растрачивая деньги. Когда мы стали старше, и паранормалы потеряли свое клеймо, платежи перестали поступать, — признался Рис тоном, лишенным всякой интонации, его лицо было бесстрастной маской. — Поэтому ей нужен был новый источник дохода. Именно тогда она начала сводить нас с педофилами, которые хотели новинку — трахать оборотня.

— Боже мой, — вздохнула она, ужаснувшись, что женщина может так обращаться со своими детьми. Она чувствовала отвращение и встревоженность от того, что он и Дейн должно быть пострадали от рук таких извращенных существ. Слезы наполнили ее глаза, и то, что осталось от ее сердца, истекло кровью.

— Первый раз, когда я изменился, я вырвал ее гребанное горло, — сказал он без эмоционально, хотя глаза светились силой его волка. — Я был отправлен в местный Паранормальный совет для трибунала. Дуглас Лесситер был одним из старейшин. Он выслушал всю историю от Дейна и постановил, что это оправданное убийство. Затем усыновил нас и взял в свою стаю. Я сделал вазэктомию, потому что решил, что ни за что на свете женщина не будет морочить мне голову, как моя мать делала со всеми теми мужчинами. — Рис невозмутимо удерживал ее взгляд и добавил. — Так что, может быть, теперь ты можешь понять, почему я вел себя как гребаный дурак, вместо того, чтобы поверить тебе на слово.

Было почти невозможно поверить в то, что он был выращен таким образом, но, безусловно, это объяснило многое относительно его поведения. После всего, через что Рис прошел, Джоли действительно поняла, но это не значит, что она была готова простить его. Не после того, как он нарушил каждое обещание, которое когда-либо давал ей.

Ведь она поверила ему, когда Рис заявил, что она его пара. Джоли была единственной женщиной в мире, которая никогда бы не сделала, никогда бы не смогла предать его. Потому что он был второй половинкой ее души. Причинение ему боли вырвало бы ее собственное сердце. Но, в конце концов, все это было ложью. Ужасная, болезненная ложь.

Если бы она действительно была его парой, Рис никогда бы не выкинул ее из своей жизни. Никогда бы не бросил ее и своего ребенка. Никогда бы не уничтожил безупречную любовь, которую они разделяли. Но он сделал это, и она никогда этого не забудет. Прижав руку к разболевшейся голове, девушка медленно оперлась на подлокотник дивана. Эмоциональное потрясение брало свое.

— Я понимаю, — устало сказала она. — Теперь, отвези меня домой.

— Джоли, уже поздно, — подчеркнул он рассудительным тоном. — Почему бы тебе не остаться здесь на ночь? Мы можем закончить разговор утром.

— Не о чем больше говорить, Рис, — отрицала она. — Ты объяснил, почему не доверяешь мне и не хочешь нашего ребенка. Конец разговора.

— Но я хочу, — настаивал он. — Я хочу своего сына, Джоли.

Огонь наполнил ее глаза, и она предостерегающе зарычала:

— Даже не думай о том, чтобы забрать его у меня, Рис. Я сделаю все, чтобы удержать Брайса.

* * *

И вот оно.