Бывшая большого плохого волка

Он поморщился от ее осуждающего тона и обвинения в словах. Он жил в роскоши, пока она едва сводила концы с концами. Желчь снова поднялась в горле, и ему пришлось сильно сглотнуть, чтобы удержать ее.

— Присаживайся, — предложил Рис. — Могу я предложить тебе выпить?

— Просто скажи все, что, черт возьми, тебе нужно, чтобы мы могли покончить с этим, — настаивала она, когда вошла в гостиную.

— Я ублюдок, — признался он с трудом, когда последовал за ней. Мог бы также начать с неприукрашенной правды.

Джоли просто выгнула бровь и сказала:

— На этот раз, мы сходимся во мнении. — Она свернулась на одном конце дивана, подтянув ноги под себя, прижимая к груди подушку. Поза была настолько знакома и напоминала счастливые времена, что слова, которые он собирался сказать, застряли у него в горле.

Если бы мужчина мог просто вернуть прошлое и исправить все, что сделал не так, он бы это сделал. Но в реальной жизни нельзя сделать заново, поэтому у него не было выбора, кроме как иметь дело с тем, что он сделал своими руками. Он сел на противоположенном краю дивана и уперся руками в колени.

— Есть вещи, которых ты не знаешь. Обо мне, — начал Рис и старался тщательно подбирать слова. — Секреты, которые… никому не нужно знать.

Джоли настороженно выпрямилась и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

— Боже мой, — сказала она шокированным тоном. — Ты… совершил каминг-аут?[5]

Он смотрел на нее безучастно, пока до него не дошел смысл, и Рис быстро возразил:

— Черт, нет.

Джоли выглядела так, как будто испытала облегчение, а затем смущение, когда спросила:

— Так… ты не гей?

Если бы он не был так чертовски оскорблен, вопрос был бы смехотворным. Его глаза практически тлели, когда Рис произнес требовательным голосом, который она всегда любила в спальне:

— Мне нужно напомнить, какой я гетеро?

Желание вспыхнуло в ее глазах, прежде чем Джоли моргнула и поспешно покачала головой.

— Нет. Я помню, — отказала она, но ее голос был более оттенен хрипотцой, чем до этого.

Рис был в восторге от того, что она все еще хотела его. Это определенно положительный знак. В конце концов, этот нелепый поворот в разговоре был полезен. Возобновив разговор снова, он повторил:

— Я — ублюдок.[6] Если моя мать и знала, кто мой настоящий отец, она никогда не признавалась в этом.

Ее лоб сморщился таким очаровательным образом, как это было, когда она была в замешательстве.

— Подожди, я думала, что твоим отцом был Дуглас Лесситер.

— Меня усыновили. Как и Дейна, — признался он.

* * *

Рис серьезно морочил ей голову. Он был усыновлен и не знал, кто его отец. Лааадно. Джоли не понимала, почему это важно или почему он говорит ей это сейчас.

— И это важно, потому что?

— Потому что это причина, по которой я решил сделать вазэктомию, — уточнил он. — Я никогда не хотел рисковать, подвергая ребенка… — остановился Рис, как будто искал правильные слова, прежде чем добавить «такому опыту».

Девушка чувствовала, что он многое недоговаривает, но решила опустить это, поскольку оно не имело значения. Вместо этого она обвинила его:

— Это не оправдывает и не объясняет, то, как ты повел себя, когда я сказала, что беременна.

— Это… сложно, — медленно сказал он и начал выводить ее из себя.

— Либо скажи мне, либо отвези домой, Рис, — настаивала Джоли и не собиралась отпускать его с крючка с дерьмовым ответом.

— Достаточно сказать, что это был не первый мой опыт с женщиной, утверждающей, что ребенок принадлежит не тому мужчине, — признался он.

— О. Я понимаю, — сказала Джоли, когда осознание осенило ее, и теперь она ужасно разозлилась. — Ты думал, что я лгу, потому что другая женщина говорила, что у нее от тебя ребенок.

— Это не то, что я имел в виду, — поспешно возразил Рис.

— Так, я единственная женщина, которая утверждала, что забеременела от тебя? — потребовала Джоли и увидела, как он колеблется. Сужая глаза, она потребовала: — Ответь мне, Рис.

— Технически, нет.

— Что, черт возьми, это значит? — Потребовала девушка, раздраженная от его половинчатых ответов.

— Да, кое-кто еще утверждал, что она беременна моим ребенком, — ответил он, как будто это так или иначе, не имело никакого значения. — Но это не имеет отношения к этому разговору.

— Почему, черт возьми, это не имеет значения? — Потребовала она с негодованием.

* * *

— Потому что Кларис не важна, — огрызнулся Риз в раздражении от разговора, который зашел так далеко не в ту сторону. Когда Джоли задохнулась от шока, он понял, что сильно попал. И не в хорошем смысле.

— Кларис… Дюваль… беременна? — Спросила она, когда стояла и смотрела на него с болью, запечатленной на ее прекрасном лице. — Вот почему ты веришь мне сейчас, — обвинила она, и он мог сказать, что шок быстро проходит, занимая место гневу. — Потому что у нее будет от тебя ребенок!

Рис намеренно создал ошибочное мнение, что у него было множество любовниц после их развода. Теперь он чертовски хотел, чтобы мир узнал, что мужчина остался верным обету безбрачия. Если взгляд на лице Джоли был каким-то признаком, он собирался оставаться таким некоторое время.