Бывшая Ленина

Встала и пошла прочь, твердо и красиво, как положено сильной, уверенной в себе женщине и непосредственной начальнице знающего свое место подчиненного.

Не покидающий своего места подчиненный, все так же глядя в дальнюю стенку, сказал:

– Колготки забыли, Оксана Викторовна.

Оксана застыла на секунду, не спеша вернулась к стулу, взяла сплюснутый ком колгот, встряхнула их и натянула, стараясь не слишком извиваться. Совсем уж задирать юбку она не стала, хотя могла – Митрофанов так и пялился вдаль, а остальным было не до них: народ колбасился под «Дискотеку Аварию».

Оксана отряхнула юбку и вежливо сказала:

– Большое спасибо, Даниил Юрьевич. Должна буду.

Глава пятая

Рука чесалась второй день. Надо было все-таки ставить пластиковую лонгетку, через которую можно просунуть не руку, так ручку, и поскрести, где дотянешься. Гипс не проскребешь. Это раздражало. Так называемые друзья тоже раздражали: железно договорились встретиться в десять в «Восьмиугольнике», за пару часов до начала мейн кард[1] в трансляции Fight Night [2]из Лондона, чтобы взять по пиву и приготовиться. Козырный столик заказали, заранее договорились, за две недели, чтобы ничего не помешало – Иван вон даже со сломанной рукой был готов. А толку. Звонок Артема застал его на пороге: не может Артем, жене с тещей понадобился для каких-то семейных ритуалов. Ладно, с пониманием, переходим в холостяцкий режим, раздраженно сказал Иван, и тут свалилось сообщение Тимофея. Работа у него, оказывается, до одиннадцати ни дыхнуть ни пернуть, насчет попозже видно будет.

Да чего уж видно, пробурчал Иван и написал: давай сразу ко мне.

Тимофей явился аки демон, после полуночи и черный от усталости, зато с упаковкой пшеничного пива поверх огромной сумки с кучей странно подобранных продуктов. Это Ивана немножко смягчило, как и отсутствие других покупок. Иван до последнего подозревал, что от выполнения обещания Тимофея на самом деле отвлекла поездка в Сарасовск, где как раз сегодня стартовали распродажи зимних коллекций New Balance и Vans.

На всякий случай Иван все-таки спросил:

– В Сарасовск не ездил, что ли?

– Да какой там… – Тимофей, разуваясь, качнулся и чуть не потерял равновесие. – Мейн эвент не начался еще?[3]

– Скоро. Ты вдутый?

– Если бы. Устамший я, как этот. Ты ничего не заказывал?

– Пиццу собирался, тебя ждал.

– Какое пиццу, у меня тут жропть на неделю, гастрономическая пати планировалась – не срослось. Будем исправлять.

– Да легко. Только сам режь и все такое, я, вишь, кусаю в основном.

Иван качнул гипсом.

– И с личной жизнью поэтому все плохо, да? Или у тебя правая любимая?

– Да пошел ты, – сказал Иван, ухмыльнувшись.

Тимофей послушно поволок сумку на кухню. На кухне жили холодильник, стол и три табурета. Комната была обставлена с той же лапидарностью: кроме электроники – телепанели на полстены, приставок с колонками и пары ноутбуков – только раскладывающийся диван, кресло-мешок, гладильная доска с утюгом и несколько высоких пластиковых коробок с вещами и посудой. Пара костюмов на плечиках висела на вбитом под потолком, чтобы нечаянно не уронить, гвозде.

Иван, стоя на пороге комнаты, добавил звук, а то выход бойцов пропустит, понаблюдал, как друг кромсает колбасу, сыр и растения подозрительного вида, и спросил:

– Или ты про заказ не пиццу имел в виду? Баб закажем, как говорится?

Тимофей замер, потер бороду запястьем, извлек из упаковки пару бутылок и сказал:

– Не, нафиг.

– О. Порядочный стал.

– Станешь тут, – сказал Тимофей так тоскливо, что Иван чуть не съездил ему по роже. Оксана ему нравилась, она была умница и секси, непонятно что нашедшая в тощем ботане, лучшим другом которого Ивану не повезло случиться. С другой стороны, ботан был джентльменом, никогда не говорившим о своих дамах и похождениях, – хотя отвлеченные скабрезности выдувал не хуже прочих. А вот проверим, подумал Иван, с кивком принял открытое пиво, стукнулся горлышком о бутылку Тимофея и уточнил:

– Девственность потеряна? Пущай женится теперь.

– Нет уж, на работу – на работу, – сказал Тимофей с такой страдальческой миной, что завистливое желание ушатать его немедленно, с прыжка и вот прям гипсом, например, стало почти нестерпимым.

– Н-ну, рад за тебя, – сказал Иван поспешно. – А чего тогда в статусе не укажешь «в отношениях», как говорится?

Тимофей скис, обмяк и сказал:

– Потому что уже «все сложно».

– Да ладно. И когда случилося?

– Да вот щас, считай.

– А с чего?

– Кабы я понимал, с чего у них пригорает. У тебя временно упасть можно? Денек буквально, пока новой хаты не будет – хозяева, заразы, покупателя резко нашли, меня сразу на мороз, лан хоть бабос за полмесяца вернули.

– Хрень-то не неси. «Денек». Мой дом – твой дом, год живи.

– Спасибо. Завтра стафф подтащу.[4]

– Можешь холодильник еще. Если каждый день такие пати устраивать, моего не хватит. И статус поменяй на «в свободном поиске», раз так.

Тимофей вздохнул, но не взялся ни спорить, не объяснять. Ивану стало его жалко, но придумать ничего подбадривающего он не успел. Тимофей вдруг оживился: