Бывшая любовница

Она не успела и глазом моргнуть, как он выпрыгнул из вертолета и задвинул дверцу. Почти тут же он открыл дверцу впереди, уселся на место пилота и занялся приборами.

– Очень смешно, Мастранджело, – сказала она поверх разделяющей их низкой перегородки. Если бы она захотела, то могла нагнуться и ткнуть его, так он достал ее своими шутками. И уже было собралась это сделать, как вдруг до нее дошло, в чем дело. – А где пилот? – в страхе спросила она.

– Дамы и господа, с вами говорит пилот вертолета, – весело произнес он. – Ради вашей безопасности авиационная компания Мастранджело просит вас пристегнуть ремни и не курить во время полета.

– Хватит дурачиться.

Он надел наушники, потом повернулся к ней:

– Кара, пристегнись. Ты в надежных руках – гарантирую.

– А те люди, с которыми ты говорил? Разве они не полетят?

– Это команда технического обслуживания.

Лишь когда он завел мотор, она поняла, что Пепе сам будет управлять вертолетом.

– Пожалуйста, – прокричала она сквозь шум пропеллеров, – скажи, что ты шутишь.

– Пристегни ремень, – проговорил он в микрофон.

– Ты на самом деле можешь управлять вертолетом?

– На самом деле могу.

– И у тебя есть на это удостоверение?

– Есть. Ты пристегнулась?

– Да.

– Тогда взлетаем.

Кара почувствовала, как полусъеденный круассан и кофе гуляют по желудку.

Вертолет медленно, постепенно поднимался над взлетной площадкой. Кара наблюдала за Пепе – он выглядел уверенно, и ее страхи и волнение начали отступать.

Ей хотелось о многом расспросить Пепе, и в первую очередь, как удалось плейбою Пепе Мастранджело проявить упорство, чтобы получить лицензию пилота. Он умен – в этом нет сомнения, – в общении с женщинами по крайней мере. Она может ничего не знать о полетах на вертолете, но догадывается, что это намного сложнее, чем водить автомобиль.

Несомненно, он может с гордостью упоминать об этом в разговоре с окружающими. Когда они вчетвером с Лукой и Грейс проводили уик-энды, то говорили о его поездках по виноградникам, которыми он владел вместе с братом, поскольку Лука предпочитал оставаться в семейном поместье на Сицилии, и ни разу Пепе не сказал о том, что умеет управлять собственным вертолетом. Даже не намекнул об этом.

Сейчас он был весь внимание, спокоен. Она поняла, что он в своей стихии.

Каре хотелось засыпать его вопросами, но, несмотря на неожиданную мягкость полета, – что происходило, без сомнения, от его умелого пилотирования, – тошнота поднималась из желудка наверх, поэтому все ее мысли переключились на то, чтобы дышать глубоко и глотать слюну, заполнившую рот.

– Как там дела сзади? – спросил он.

– Все в порядке. Спасибо. – Она закрыла глаза.

– Сбоку твоего кресла карман с пакетами, – сказал он.

Все, что она была в состоянии ответить, – это промычать что-то нечленораздельное.

Пепе насторожило сказанное Карой «спасибо». Он понял, что с ней не все в порядке. Он заподозрил, когда они летели в Париж с Сицилии, что ее укачивает в самолете, и следил за ней, пока она спала, на случай, если она проснется и ей понадобится помощь, но все обошлось.

За последние десять лет он перевез очень много людей и научился определять, кто от этого страдает. Прямо сейчас по ее глубокому дыханию он понял, что она одна из этих несчастных. При иных обстоятельствах она ни за что не проявила бы по отношению к нему вежливость.

– В том же кармане есть подушка, – сказал он, не поворачивая головы, и нажал на кнопку кондиционера. – Если положишь подушку под шею, то голова у тебя будет неподвижна. Смотри на какую-нибудь точку на горизонте. Обещаю, что полет пройдет насколько возможно гладко. Погода благоприятствует.

В ответ он получил еще одно неразборчивое бормотание.

Он усвоил, что те, кого укачивает в транспорте, не склонны болтать. Поэтому, все, чем он мог помочь, – это сконцентрироваться на управлении вертолетом и стараться избегать качки. Пока что он не слышал никаких звуков рвоты. Уже хорошо.

Он приземлился на поле в нескольких милях от виноградника, который собирался покупать. Из кресла, где сидела Кара, не доносилось никаких звуков. Но когда он вылез из-за перегородки, чтобы помочь ей встать и выйти, то не на шутку перепугался – он никогда не видел никого с таким позеленевшим лицом. Ну разве что Невероятного Халка[3].

Она последовала его совету и воспользовалась подушкой под шею. Но во всем остальном справлялась с болезнью по-своему – откинула кресло назад как можно дальше и полулежала, крепко зажмурив глаза.

Руки с побелевшими костяшками пальцев вцепились в пустой бумажный мешок.

Пепе открыл дверь вертолета и впустил свежий воздух, потом присел на корточки и осторожно коснулся ее плеча:

– Мы прилетели.

Кара открыла один глаз и посмотрела на него. Сердито? Он не разобрал.

– Знаю. Мы перестали двигаться.

– Ты можешь встать?

– Попробую. – Она снова зажмурилась, втянула воздух и сглотнула слюну. – Но если ты попытаешься вынести меня отсюда на руках, я тебя стукну.

– Ты просто дыши.

Она сделала глубокий вдох.

– Правильно. Вдыхай носом, а выдыхай через рот.

– Я умею дышать. Занимаюсь этим всю жизнь, – сквозь сжатые зубы процедила она.