Бывшие

– Кристина, – матрас рядом со мной проседает от тяжести его тела. Дальше его ладонь ложится на мое плечо и тянет плед на себя. – Посмотри на меня.

Но я все так же продолжаю лежать и остекленевшим взглядом гипнотизировать всего одну точку на ближайшем кресле. И только усилившаяся хватка его пальцев на оголенном предплечье заставляет вздрогнуть и перевести взгляд на парня. Ненавидящий взгляд. Но он как будто этого не замечает.

– Прости, что меня так долго не было. Голодная?

Ах, да. Стоит отметить то, что на моменты его отъезда меня переселяли в комнату, где хотя бы имелся небольшой холодильник, как в номерах отелей. И где мне оставлялся небольшой провиант. Все остальное так и оставалось недоступным. Не было ничего колюще-режущего или того, чем я могла бы попытаться нанести ему или себе урон. Кайл был предусмотрителен даже в этом. Так что и еда была такой, где я могла обойтись без ложки и вилки. И которую я почти не ела, надеясь, что организм истощится и однажды, я не увижу это лицо перед собой.

– Уходи, Бэкк.

– Кристина, ты же знаешь, что я тебя отведу туда насильно и накормлю тоже насильно.

– Не сомневаюсь, но облегчать тебе задачу не стану.

– То есть, нормально у нас поговорить не получится? – Кайл трет переносицу и раздраженно морщится.

– У нас вообще никак не получится, – сбрасываю его руку, – и я устала тебе об этом повторять.

– Зря ты так, все-таки канун рождества.

И после этих слов меня накрывают воспоминания. Те, где я приехала к отцу и впервые встретила Кайла в нашем доме. И если бы у меня появилась возможность, то отмотала бы время, чтобы этого никогда не произошло. Однако ожившие образы отца и даже матери заставили меня нервно сглотнуть. И он это увидел.

– Да, у нас с тобой своеобразная годовщина, которую я хотел провести с тобой по-особенному. И даже приготовил тебе подарок. Хочешь узнать какой?

– Оставь его себе и убирайся отсюда. – Выдавливаю из себя. – Мне не нужны твои подачки. Мне вообще ничего от тебя не нужно. И ты тоже не нужен.

Лицо Бэкка мрачнеет. А я плевать хотела на его реакцию и на то, что меня ожидает дальше. Пусть опаивает дальше, пусть причиняет телесную боль. Одним синяком больше, одним меньше… все равно самая большая рана внутри меня никогда уже больше не заживет. Закрываюсь в себе, воздвигаю высокую стену между ним и собой. И когда я почти полностью ушла в себя, в мое сознание напоследок врывается фраза, которая бьет точно в цель:

– Жаль это слышать. Ты же знаешь, что я всегда делаю так, как оно будет лучше. Думал, что звонок домой станет для тебя хорошим подарком. Но… придется звонить и приносить соболезнования самому.

– Что? – приподнимаюсь на локте. – Что ты сейчас сказал? Какие еще соболезнования?

– Твоего отца не стало, Кристина. Мне очень жаль.

Кажется, мир померк. Глотаю воздух и задыхаюсь. Нет, не правда… не может быть…

– Может, – он, будто чувствует мое смятение, – полторы недели назад. Вот почему меня столько не было. Улаживаю вопросы с нашей компанией.

Наша компания… отца не стало… полторы недели назад…

Слова превращаются в сумбурную кашу, которую я не могу переварить. А Кайл… этот бессердечный ублюдок сбрасывает мою руку, которой я оказывается цеплялась за его рубашку и встает с постели.

– Ужин остывает, поднимайся.

Вот так. Все просто и легко. Как будто он сообщил мне о какой-то нелепице. И как бы я не сдерживалась, из моего горла вырывается нечто похожее на крик раненного животного.

Глава 18 «Тогда»

Когда что-то происходит с тобой – не страшно. Все можно вытерпеть, вынести, обрасти броней и бороться дальше. Потому что за себя не так переживаешь, как за близких тебе людей. И когда дело касается именно их, особенно, если это угроза жизни, то в тебе что-то щелкает. Ощутимо так, с каким-то противным звуком. И он особенный для тебя, потому что только ты один знаешь, что в этот момент все стало иначе и прежним уже не будет. Этот рубеж всегда приносит много боли и несчастий. А дальше ты либо ломаешься, словно перегоревшая спичка, когда нет больше сил на сопротивление. Или возрождаешься, словно феникс из пепла, чтобы идти дальше. Но, что в том, что в другом случае, тебе уже неважно, что будет по итогу.

Самое страшное, что слез не было. Был вой, который хриплыми обрывками срывался с моих губ. Мир резко потерял все краски и на какое-то мгновение стал черным. Как моя душа, как и все вокруг. Так бывает, когда ты теряешь ориентиры в этой жизни. А отец как раз таковым и являлся. Он был всем для меня: опора, поддержка, союзник, родитель. Тот, кому я была обязана этой жизнью. А потом появился Кайл и все разрушил. И на смену смятению пришла злость вместе с жаждой расправы. А он как будто ожидал этого и даже не запер дверь.