Бывшие

Хамовитый мужик с завышенной самооценкой, лапающий и не только, молоденьких медсестер в ночные дежурства. В силу своей бессонницы и тонких стен, я прекрасно слышала их всхлипы вперемешку с мольбами остановиться. И их опухшие глаза по утрам, которые они старательно отводили, я тоже видела. Он безнаказанно превышал свои полномочия и знал, что никто не посмеет пикнуть. Поэтому продолжал свои бесчинства по ночам. Но моя ненависть к этому человеку основывалась не только на этом. Морган, продажный урод, который за баснословные суммы денег помогал отсиживаться в клинике всем, кому грозило тюремное наказание. Иногда для этого ему требовалось место и тогда, один из бесперспективных пациентов «исчезал» и вместо него появлялся совершенно другой человек. Иногда те, другие, вообще не возвращались. И тогда в больнице воцарялся траур на несколько часов, но никто и никогда не спрашивал об истинных причинах их кончины. Все всегда списывалось на всем и так ясные диагнозы. Но все равно, не смотря на это, все оказывались в выигрыше: взамен на чеки с несколькими нулями, люди получали липовую справку и отбеленные репутации, а больница могла принять еще одного пациента. Чьи родственники, в основном, были готовы заплатить любую сумму, лишь бы не досматривать и не возиться с проблемным человеком. И как бы они не причитали в коридорах о том, что беспокоятся о его или о своей жизни, все это было ложью. Они избавлялись от некогда дорогих им людей, которые вдруг стали ненужным балластом. Пусть даже и оставляя их в достаточно дорогой клинике. Я знала об этом, потому что у стен всегда есть уши. Считая, что душевнобольные живут глубоко в своем внутреннем мире, такие, как Морган допускали ошибки, когда неосторожно вели разговоры у дверей. Здесь не все были больны. А я уж и подавно умела складывать все обрывки фраз в единое целое и редко, когда ошибалась в людях. Кайл не в счет. А вот Морган был натуральным моральным уродом, которому непонятно как выдали лицензию на работу. Хотя… не удивлюсь, что и здесь не обошлось без связей и хрустящих купюр.

Скрещиваю руки на груди, когда он заходит внутрь и закрывает за собой дверь. Даже на расстоянии чувствуется, что он не в духе. Бегло осмотрев помещение, мутные глаза останавливаются на моей фигуре. А затем этот липкий взгляд медленно поднимается к лицу.

– Как поживаешь, Кристина?

– Все было чудесно до вашего прихода, профессор.

– Вижу, ты в хорошем настроении.

– Чего не скажешь о вашем. Что, кто-то еще отбросил тапки на вашем дежурстве?

Он оглядывается по сторонам, будто убеждаясь, что мы реально здесь одни и только потом тихо добавляет:

– Все вынюхиваешь Берроу?

– В этом нет необходимости, от вас несет за километр. – Парирую в ответ. – Веет продажностью. Думаю, скоро все махинации всплывут на поверхность.

– Была б моя воля, ты бы в жизни отсюда не вышла. И даже больше, я бы спустил тебя на нулевой этаж и как следует, занялся сначала твоими мозгами, а потом и красивой мордашкой. Знаешь, почему именно в такой последовательности? – Он мерзко облизывает губы. – Чтобы ты потом не вспомнила ни единой подробности.

– Но у тебя ничерта не получится, – шиплю на расстоянии, – потому что я одна из тех, за кого хорошо заплатили и ты меня даже пальцем не тронешь. Твой максимум – допросы и таблетки, которыми ты так пытался меня сломить, но у тебя ничего не вышло.

– А я ведь могу придумать что-то другое.

– На что-то «другое» у тебя в жизни не будет полномочий.

– Хм, – Морган скалится, – что-то мне подсказывает, что твоя бравада скоро окончится. Сегодня собирается комиссия, на которой в последний раз будет рассмотрено твое дело. После нее, ты окажешься в моих руках. И, поверь, Берроу, я припомню тебе все твои шалости.

– На твоем бы месте…

– Ты не на моем месте, – обрывает меня Морган на середине фразы, – ты на самом дне, откуда уже не выбираются. Так что лучше думай о том, как ты станешь меня умолять о хорошем отношении к тебе.

– Я лучше подумаю о том, как тебя сначала уволят отсюда со скандалом, а потом засадят за решетку. – Делаю шаг вперед, ближе к мужчине. – И, поверь, Морган, я подкреплю свои слова фактами.

– Вряд ли кто-то поверит сумасшедшей. – Он еще раз окидывает меня презрительным взглядом. – После завтрака тебя сопроводят в зал, где комиссия будет ожидать тебя. И не рассчитывай на особый фурор, там будут все те, кому ты успела плюнуть в лица.

Стоит ему уйти, как я без сил опускаюсь на стул. Я в полном дерьме. Потому что… потому что действительно на первых порах вела себя крайне агрессивно, доказывая свою невиновность. Так что да, некоторым врачам я реально плевала в лица, вымещая таким образом свой протест на их диагнозы. Но что-то в поведении Моргана все же наводило меня на мысли, которые отвлекали от моего крайне незавидного положения. Он нервничал и пытался это скрыть за вербальной агрессией. Вот только что могло настолько пошатнуть его некогда крепкое положение в этой больнице?