Бывшие. Без срока давности (СИ)

— Неважно, кто сказал! — отмахнулась мама. — Главное, что он помочь Яне не против, а ты ей про папу хорошее рассказывай, не надо обиды свои дочке пересказывать. Она еще маленькая, ни к чему ей это. Не поймет ничего… — тут же принялась поучать меня она.

— Поняла, мама. Тебе пора. Дома отдохни и Даше набери, где она там шляется опять…

— Может, путевое что-то нашла, чего ты? — принялась выгораживать младшенькую.

Я не стала развивать эту тему, простилась с мамой и выглянула в коридор. Дементьев еще разговаривал по телефону, жестикулировал, рассмеялся и улыбнулся собеседнику по-особенному тепло — так, как умел улыбаться только он и… наша дочь.

Заметив, что я смотрела в его сторону, Богдан попрощался с собеседником.

— Все, Павел, решай. Полномочиями я тебя наделил, бюджет выделим. Хорошее дело делаем, без пробуксовок давай. На связи!

Он засунул телефон в карман джинсов и подошел ко мне, потирая ладони. Его взгляд метнулся от меня в сторону двери, потом обратно ко мне. Дементьев облизнул губы, подвигал бровями, снова переложил руки, засунув их за петельки на поясе джинсов.

«Да он волнуется!» — едва ли не вслух ахнула я.

— Пора? — уточнил он.

— Яна еще спит. Но, по словам мамы, скоро должна проснуться. Она еще слабенькая, утомляется быстро. Много спит…

— Ага, пусть спит. Да. Дети… во сне… растут, восстанавливаются, — пробормотал он. — Да что за чушь я несу. Пошли уже. Результаты, что ты мне передавала, я выслал хорошему врачу, он посмотрит и решит, нужно ли дополнительное обследование. Но скажу сразу, я бы сделал…

— Хорошо, обсудим это, как тебе дадут ответ.

Я вдруг поняла, что волнение Богдана наложилось на мои собственные переживания. Я бы соврала, сказав, что ни разу не думала о том, как бы Яна отреагировала на появление отца!

Еще чаще я начала думать об этом, когда Богдан заявился ко мне с требованием увидеть дочь…

И вот мы оба — в шаге от знакомства, а от волнения… покачивает.

Плавно и размеренно покачивает.

— Дамы вперед, — пошутил Богдан, осторожно приоткрыв передо мной дверь палаты.

На миг его большая, крепкая ладонь легла на спину, согревая теплом.

Мы вошли.

Как раз вовремя. Яна просыпалась и вдруг захныкала во сне, так тоненько, жалобно. На ее лице было написано страдание, и мое сердце начало обливаться кровью.

— Ма-а-а-ам… Ма-а-а-ам!

Я бросилась к дочери, погладила по волосам, целуя.

— Я здесь, здесь моя хорошая. Что случилось?

— Мама, я… Я ножки не чувствую.

— Ту ножку, которая в гипсе?

— Нет, мамочка… Я совсем-совсем их не чувствую.

Глава 15

Она

Едва прозвучали эти слова, как меня сковал страх — острый и беспощадный. Ледяное касание паники сдавило мои внутренности в тугой, болезненный комок. Не вдохнуть и не выдохнуть — мучительная агония разносилась по телу вместе с кровью.

Я обхватила ладонями кулачки Яны, целуя их. У меня тряслись руки, как у алкашки с бодуна. Так сильно тряслись…

А сердце?

Оно как ошалелое, то перебивало рекорды по ускоренному ритму, то замедлялось до одного-двух ударов за минуту.

Я знаю, что надо не показывать дочери страха, нужно успокоить ее, но как? Если меня наизнанку вывернуло. Любое прикосновение болезненное, даже жаркое и быстрое-быстрое дыхание Яны, которое касалось моего лица.

— Я больше не буду ходить, да? — заплакала.

У меня изо рта вырвался какой-то хрип, сипение неразборчивое вместо слов, подходящих в этой ситуации.

У меня возникло ощущение, будто мы с ней упали в ледяную, черную воду, а большие волны топили нас с головой. Надо было выплывать, не паниковать, но меня тянуло на дно.

Я, кажется, переоценила свои силы… Я…

Почувствовала прикосновение горячей ладони к спине и вздрогнула от неожиданности.

— А? — обернулась.

Все перед глазами такое смазанное, размытое, чувство, будто я слепну.

— Давай я? — предложил Богдан.

Сморгнув слезы, я поняла, что в приступе лютой паники и парализующего страха совсем забыла о нем! Боже… Вот это меня тряхнуло! Душа в пятки ушла, и как ее оттуда соскрести — неясно.

— Тебе лучше присесть, Настя. Давай, присядь. Отдохни немного. Приди в себя и зови врача, идет?

— Да. Да-да, я сейчас! Сейчас!

Я быстро-быстро закивала.

Какой отдых? Какая передышка?!

Я была готова бежать, лететь сломя голову.

Но Богдан сдавил мою руку чуть выше локтя. Крепко-крепко обхватил, подержал, расслабил хватку и снова несколько раз нажал, словно передавал какой-то сигнал, но я не понимала тайного смысла. Зато очень четко ощутила, как кровь от его касаний замедлила скорость, с которой неслась по венам, кипя.

— Без суеты. Хорошо? — спросил он, смотря мне в глаза. — У нас все в порядке. Да?

— Да, — шепнула.

Наклонившись, я еще раз поцеловала дочку в лобик, и после этого обессиленно рухнула в кресло, признавая правоту Дементьева.

Нужно было успокоиться. Он — само хладнокровие, только чуть-чуть бледным стал или мне просто показалось.

Не нужно было вести себя так, как я, ведь Яночка и так напугана! В ее круглых темных глазах застыли вопросы, на которые у меня не было ответов. Прости, малышка, прости… Мама не всесильная, мама не знает все, прости!

Секунды стекали по вискам отрезвляющими каплями холодной испарины.