Бывшие. Я тебя верну!

– Стой! – Таисия кинулась ему в ноги. Я оторопел. Никогда не видел такой всепоглощающей зависимости. – Уйдешь, и я убью себя!

– Да убивай! Ты меня достала за двадцать лет своими угрозами! Убивай уже!

Я поднялся. Вроде как семейная разборка, и меня вообще не звали. Сейчас в принципе появились сомнения: кого и от кого нужно защищать?

– Давай-ка успокойся, – кивнул Глебу и мягко оттащил от него Таисию. – И ты Тая…

– Да иди ты! – сплюнул Глеб и буквально выкатился из спальни.

– Нет!

– Успокойся. Видишь он на взводе, – я удержал Таисию.

– Мне нужно вернуть его. Если он уйдет, то уже навсегда!

М-да, тут срочно нужна помощь. Обычным психологом не обойтись…

– Я поговорю с ним.

Еще час назад было желание рвать Ольшанского. Сейчас хотелось просто уйти и не лезть во всю эту муть. Но нельзя. Взялся за гуж – не говори, что не дюж.

– А ты кто такой? – бросил Глеб.

– Да я так, мимо проходил, – услышал холодный голос Жданова.

Когда спустился, Ольшанский уже вышел из дома. Я только увидел, как открылись ворота. Ну и куда собрался?

– Гена, гоните за ним.

Глеб хорошо принял на грудь. Нехрен ему на дороге делать.

– Знаешь, – рядом остановился Жданов, – раньше мне казалось, что это у меня родственники не совсем нормальные. Ан-нет. Мы, похоже, все такие.

– Да, – вздохнул задумчиво и в дом вернулся. Таисия лихорадочно собирала вещи мужа и в шкаф запихивала.

– Тая, – позвал тихо. Мне было жаль ее. Любовь бывала очень зла и жестока. Не всегда окрыляла – иногда подрезала крылья, мучила и ломала.

– Как Наташа? Как у вас? – повернулась ко мне. Она дрожала вся.

– Хорошо. У нас будет дочь.

– Дочь… – повторила и улыбнулась. – Я рада, правда. Рома, ты береги их. Берегите своих девочек.

– Обязательно. Тая, у меня есть хороший специалист…

Пусть начнет с психолога, а там разберутся. Я сам до недавнего времени не верил в лекарей души и башки, но, после сеансов с Антоном, мнение поменял кардинально.

– Я дам тебе… – у меня телефон сигналить начал. Гена. – Слушаю.

– Роман Андреевич, у нас чп. Авария. Он в столб влетел на скорости.

– Черт…

– Вызвали скорую и ментов. Ждем.

– Держи меня в курсе, – я отключился и на Таисию посмотрел.

– Что? – выдохнула одними губами. – Что?! – заорала, беду предчувствуя.

– Глеб в аварию попал. Тая-Тая… – она осела с распахнутыми глазами, беззвучно рот открывая. Я подхватил ее.

– Что с ним… Что с ним… – повторяла потерянно.

– Не знаю. Разберемся. Обязательно разберемся.

Глеба на вертолете доставили в НИИ им. Склифосовского. В крайне тяжелом состоянии: его достали практически разобранного по частям. Подлечат. Должны. В Склифе и не таких собирали. Я не желал Глебу смерти. Это слишком. Слишком.

– Наташа, ты как? – смог дозвониться только на домашний телефон.

– Нормально, а ты? Что там?

– Глеб в аварию попал. Пьяный за руль сел и в столб.

– Что?! – ахнула Наташа. – Как Таисия? Дети?

– Плохо, – я повернулся. Тая висела на груди старшего сына. Рядом Сережа. Ему шестнадцать: держался, но взгляд потерянного ребенка. – Наташа, я поеду к маме Марине. Рассказать нужно. Я детей заберу. Еву и Пашу к нам привезу. Не нужно ему сюда…

– Может, мне приехать? Поддержать Таисию?

– Нет. Тебе не надо. Я скоро буду. Люблю тебя.

Я подошел к скамейке, где убивалась Тая. Подозвал Олега. Сжал его плечо.

– Я поеду к бабушке с девушкой. Пашка у нас побудет. Пока, – глянул на их мать, – новостей не будет.

– Спасибо, – проговорил устало.

– Ты молодец, – я пожал ему руку. – Мама на тебе, лады?

– Лады.

Я привез детей около десяти вечера. Ева была рада. Пашка растерян. Наташа накормила их и уложила спать Еву. Мы остались на кухне. Бэби с нами. Ей понравилось играть с более терпимым ребенком. Пашка не тягал нашу красотку за лапы по всей квартире.

– А почему мы уехали от бабы с дедом? – поинтересовался, когда сел к нему на диван. В телевизоре мультики, но он сидел в телефоне.

– Паш, тут такое дело… Папа твой в аварию попал. Он в больнице сейчас. Мама там. И баба с дедом. Сегодня у нас переночуешь, а завтра разберемся, ок?

– С папой все хорошо будет? – уточнил серьезно.

– Конечно. Обязательно.

Утром позвонила теща. Глеб справился, но у него сложный перелом позвоночника. Вердикт врачей: параплегия – паралич нижних и верхних конечностей. Никаких прогнозов. Долгая реабилитация и вера в лучшее.

– Я не желала ему такого, – проговорила Наташа, устраиваясь у меня на плече. – Судьба бывает очень жестока.