Бывшие. Я тебя верну!

– Вань, – подозвал его и вместе двинули к дому.

– Пап, пойдем купаться! – крикнула Ева. – Сейчас, – кивнул Ване и подошел к дочери. Моя красавица. Такая взрослая уже. Девять лет! Так на Наташку похожа. Ох, чувствую задницей, женихи ее покоя мне, старому, не дадут. Она уже так умела строить глазки и хвостом крутить, что мужчины всех возрастов ни в чем отказать не могли. Братья перед ней на задних лапках. И дядьки тоже.

– Десять минут, и я весь твой, поночка.

– Пап, не называй меня так. Это по-детски, – и надула губы.

– Ну раз ты такая взрослая, то, наверное, тебя не впечатлит Аквапарк Барби. Скажу рабочим, чтобы не привозили…

– Нет, папочка! Нет! – Ева запрыгнула на меня и расцеловала. – Хочу аквапарк! А там сколько горок? А мы сможем паровозиком? А ребят можно позвать на выходные?

– Евушка, ребята и так здесь. Через час и аквапарк будет.

Я поцеловал ее и отпустил дальше развлекаться. Сейчас с Ваней поговорим и можно будет начать кутить. А на вечер у меня были особые планы: бутылка ледяного «Боланже», джакузи и жена. Голая. Мы совсем недавно построили целый банный комплекс у себя: термы, крытый бассейн, джакузи. Нужно опробовать все и по много раз. Мы с Наташкой в этом спецы.

– Заходи, – я открыл дверь и впустил Ивана.

Он за пять лет вытянулся. Угловатый, длинный, загорелый. Румянец во всю щеку. У него были впечатляющие успехи в спорте. Поэтому перевели его в спортивную школу. Ваня приезжал на выходные и каникулы. Они жили втроем: мама, Алевтина Ивановна и он. Мы все научились балансировать, обтекая острые углы. Я общался с матерью, но мы так и не стали близки по-прежнему. Не смогли. Единственное место, где я чувствовал себя по-настоящему свободным и открытым – мой дом. Рядом с женой и дочерьми. Я был счастливым человеком и очень надеялся, что мои девочки тоже счастливы со мной.

– Садись.

Я знал, что придет время, и Ваня спросит меня о матери. Он жил без нее львиную часть жизни и в принципе не видел последние пять лет, но… Он – сын. Она – мать. Нет, Ваня воспринял ее «отъезд» нормально, привычно даже. Он явно не страдал, живя с двумя наседками и приезжал из школы домой с удовольствием. Но ему важно было понять, где его мать. Я обещал сам себе, что расскажу, когда будет готов. Не все. Травмировать психику брата я не собирался. Мне было приятно, что Иван позвонил именно мне и спросил о Лазаревой. Катализатором послужило сочинение на тему семьи в пятом классе. Он помнил мое обещание далекие пять лет назад и не стал пытать мою мать, сразу ко мне обратился. У нас с ним состоялся мужской разговор. Ваня вообще удивлял взрослостью не по годам. Хорошее качество, но очень жаль, что ему пришлось так рано повзрослеть.

Я объяснил Ивану, что между семьей Демьяновых и его матерью очень сложные отношения. Что Юля, к сожалению, не хотела заботиться и оберегать его. Я не говорил про ее желание продать сына мне – сто тысяч евро и пацан наш, – но и обелять ее не собирался. Это могло выйти боком.

Я объяснил, что принял меры, чтобы Иван рос в безопасности. Чтобы получил хороший старт в жизни, в остальном – его свободная воля.

Ваня не стал спрашивать, как я повлиял на его мать. Я, естественно, сам о таком говорить не собирался. Гордиться мне нечем, но мне действительно удалось оградить семью от этой женщины. Возможно, даже оказал ей таким образом услугу…

– Мои люди нашли ее.

Единственное, о чем Ваня попросил меня – рассказать, как она сейчас живет. Год мой человек следил за ней, но когда Лазарева продала жилье и умотала в Латвию, я перекрестился и забыл о ней. Два месяца назад попросил Дэна найти ее. Он отчитался вчера.

– Юля живет в Калининграде. Она вышла замуж. У нее дочь. Ей два года.

– Мама живет с ней? С моей сестрой?

– Да, – медленно кивнул. Сам был удивлен отчетом Дениса: Лазарева, ныне Фадеева, стала женой обычного банковского клерка, звезд с неба не хватавшего. Сидела дома, занималась бытом и дочерью. Мою угрозу, вероятно, восприняла всерьез, поэтому не отсвечивала возле моей семьи. Не знаю, счастлива ли Юля, живя обычной жизнью среднестатистической женщины. Мне лично все равно.

– Я понял, – проговорил Иван и глаза отвел. Задумался, похоже, о чем-то.

– Ваня, ты хочешь с ней увидеться?

Я должен был спросить. Он еще ребенок, но многое понимал в этой жизни. Игнорировать его желания мы не могли. Сейчас он достаточно взрослый, чтобы сделать выбор самостоятельно. Возможно, захочет уехать к матери. Семья Демьяновых, частью которой он являлся, насильно удерживать не станет. Своей долей наследства сможет распоряжаться после совершеннолетия, но решать, как жить, может уже сейчас. Ваня был очень самостоятельным.

– Нет, – покачал головой и смущенно улыбнулся. – Я просто хотел знать, что ей хорошо. Так же, как мне без нее. Мне иногда стыдно, что совсем не скучаю, – закончил шепотом. – Это нормально, что мне хорошо без мамы, Ром?

Я всегда поражался способности детей задавать убийственно сложные вопросы.