Бывшие. Я тебя верну!

Я только сейчас заметила пакеты: лежанка для щенка, корм, игрушки какие-то. Пока я разбиралась с этим, Ева довольно визжала. Рома пошел с ней в ванную. Я не лезла. На кухне закуски сервировка к девичнику. Если он ждал от меня эмоций, то не дождется. Это самая верная тактика. Равнодушие.

– Привет! – девчонки завалились с пакетами и победным настроем. Дети с мужьями – гуляем!

– Будем твоего кобеля чихвостить! – воскликнула Олеся.

– Тшш, – приложила палец к губам и показала на пальто в прихожей. Подруги округлили глаза и прошли в кухню на цыпочках.

– Что он здесь делает? – тихо воскликнула Мила. Она у нас невысокая, но фигуристая блондинка. Ей бы прическу соответствующую и Мэрилин Монро. Только она добрая, совсем не роковая соблазнительница.

– К Еве пришел.

– Наташа, – я резко развернулась. – Ева уснула. Добрый вечер, девушки, – галантно поздоровался.

Они не отреагировали. Поддерживали меня во всем и выказывали единодушное «фи».

– Понял. Пошел я на хуй, да? – никто не ответил. – Наташ, можно тебя?

Нужно закрыть за ним дверь и предупредить.

– В следующий раз, если захочешь приехать, позвони сперва. Ты не можешь больше приходить, когда вздумается. Ты не дома.

– Когда праздники закончатся, буду отвозить Еву в садик, как раньше, – проигнорировав мой спич, сказал Рома. Хотя нет, он же предупреждает. Играет словами, как ему удобно и выгодно.

– В смысле?

Это не по пути. Приехать к нам из Серебряного бора, а потом в Мневники?! С чего такая услужливость?

– Я сама. Не нужно напрягаться.

– Я напрягусь, Княжна, – он улыбнулся нежно. – Мне приятно, что ты еще беспокоишься обо мне.

– Уходи, Рома.

– Гонишь? – шепнул едва слышно.

– А чего ты ждал? – я покачала головой и выдавила иронично улыбку. – У тебя сын. О нем ведь тоже нужно заботиться. Иди, заботься…

– Прости, любимая.

– Уходи.

Рома ладонью нырнул во внутренний карман пальто и поставил на комод бархатный футляр.

– Я не поздравил тебя с Новым годом. Поздравляю, – сказал и резко притянул меня к себе: обрушился на губы неистово и так же резко отпустил. Я опомниться не успела, как за дверь скрылся. Я прижала дрожащие пальцы к губам и заплакала, тихо и тоскливо. Рома, вероятно, думал, что мне это приятно, а я погибала рядом с ним. Таким близким и совсем чужим. Если так любит, почему сделал это с нами?! Почему! Ни одна из названных причин не устраивала меня. И не оправдывала его!

Коробочку я так и не открыла…

– С Новым годом, девочки, – подруги вручили мне бокал, и мы выпили шампанского.

– Ну, рассказывай…

И я рассказала. Все, что наболело. Не только про Рому. То, чем только с матерью делилась: как неудачи свои женские оплакивала.

– Веришь, что один раз было? – пытливо спросила Мила. Она – душа добрая, ее на «люблю, прости, нужна» купить можно. Олеся другая. Более жесткая. Когда-то она пережила измену, не мужа, но любимого мужчины. Не простила. Сейчас все это не важно, но когда-то было очень больно.

– Дело не в количестве раз! – не сдержалась я. – Раньше думала, что в принципе физическую измену не прощу, что тошнить будет, но оно как-то по-другому совсем. Тянет меня к Демьянову. Блин, семь лет сплю с одним мужиком и все еще хочу!

– Он тебя тоже хочет, – авторитетно заметила Мила. – Смотрит, как кот на сало!

Я слабо улыбнулась. Так себе утешение. Юлю эту он тоже захотел. На нее как смотрел: как борщ на пампушку?

– Измена – это жесть. Но она хотя бы понятна! Взял и трахнул левую бабу! Потому что… Потому что мог!

– Они никогда не могут объяснить «зачем?» – вставила Олеся. – Сплошное невнятное вранье, – потом спохватилась, руку мою сжала: – Не слушай меня. Я, ты знаешь, категоричная дева. Только тебе судить его, – и пристально в глаза посмотрела: – Я не буду осуждать, какое решение ты бы ни приняла.

– Я не знаю. Меня разрывает, – пожала плечами. – Я понять не могу, что он так вцепился в этого мальчика? – произнесла тихо. – Лгал, домой привести хотел, заботиться и воспитывать собирался… Это потому что у меня не получается? Я родить не могу.

– Ты уж точно не виновата! – отрезала Олеся. – Ты родила ему дочь. Когда любят, за детьми на сторону не бегут.

– Ну он и не бегал, – деликатно поправила Мила. – Ребенок намного старше. Не бросать же его…

Мы с Олесей обе метнули в нее острые взгляды. Первый неодобрительный и категоричный, второй пустой и обреченный. Да, наверное, она права. Детей бросать нельзя. Я и сама папаш с низкой семейной ответственностью презирала. Но не каждая женщина способна принять багаж мужчины. Как и не каждый мужчина. Это нормально. Люди вольны выбирать, но их нельзя ставить перед фактом!

Ты бы в любом случае не приняла бы этого ребенка? Ни при каких обстоятельствах?

Вспомнила вопрос Ромы. Смогла бы я? Если по-честному, без измен и вранья? Не знаю. Это сложно. Я ревнива по сути. Мой мужчина должен быть только моим. Не желаю делить его! Внимание, ласку, взгляды, нежность. Это все наше с Евой! Но если любишь – должен понять, да? Не знаю…

– Мил, а ты как смогла?