Бывшие. Одна фамилия на двоих

— Так что там с травмами? — отведя глаза от зеркала спросила Эля.

— Там?… В общем, сломана нога у Сергея, а у Дмитрия сильный ушиб грудной клетки. Он уже в больнице. Его и Макаровых увезли на скорой сразу.

— А как же Наташа? Она же беременная! — воскликнула я и дёрнулась вперёд.

— Наташа тоже на скорой туда же отправилась. Не волнуйся так, а то домой увезу, — строго отчеканил последние слова отец.

— Да, ко мне домой, под наблюдение и арест, — так же непреклонно добавила Эля.

— Арестуй нас всех, а? — поглядывая в зеркало, сказал папа и улыбнулся.

— А поехали! Что сейчас в больнице мешать! Пока примут, осмотрят, назначат, прооперируют, — часа три, четыре. Вот потом и поедем. Будет уже всё тихо и нас пропустят, — бодро заявила Эля.

И мы поехали к Элеоноре домой.

Адрес она не называла, и это навело меня на мысль, что папа знает, где она живёт. Однако…

Пока я ждала чай и перекус — уснула в комнате на диване. Разбудил меня телефонный звонок, доносящийся из коридора. Это мой телефон.

Не успела я опустить ноги, как в комнату вбежала Эля. Звонил Романов.

— Алло, Дим!

— Ирина Романова? Это доктор из травматологического отделения больницы. Здравствуйте!

Глава 62

С телефона Романова звонил его лечащий врач. Неужели всё совсем так плохо?

— Да, здравствуйте… Я слушаю…

От звонка доктора что-то мне стало трудно дышать. В ушах немного зашумело.

— Я говорю с вами по просьбе Дмитрия Александровича. С ним всё относительно хорошо. Он говорить не может из-за сильного ушиба грудной клетки и вывихнутой челюсти. Если вы хотите — приезжайте сегодня.

— Спасибо, доктор.

Я опустила трубку, с облегчением выдохнула и засмотрелась на узор на паркете. Плашки были очень удачно подобраны, и чередование нескольких оттенков от бронзового до шоколадного складывались в красивый большой цветок лилии. У Элеоноры дома было красиво и очень уютно. Хотелось побыть здесь подольше. Казалось, что в эту квартиру никогда не проникнут плохие новости. Уже хотелось спрятаться от них.

В груди жгло. В голове от осознания того, что отношения между нами были такими странными, мысли никак не могли выстроиться в логическую линию. Вроде бы меня и тянуло к Диме, но в тоже время я боялась его безграничной нежности и заботы. Мне казалось, что всё это для выгоды. Как только он получит желаемое — то сразу станет холодным и высокомерным.

Как тогда, когда уезжал навсегда в Москву строить свой бизнес. Только и сказал: «Прощай, Иришка! Удачи!» И скрылся!

Правда этим летом он был заботливым и даже спасал меня от Старова! Зачем? У него девушки с внешностью моделей из глянцевых журналов. Красотки, которые всё умеют. Сдалась я ему! Вдруг дождётся малышей, заберёт их, а меня отправит обратно. Ведь так и не сказал, кто я для него?

«Сначала признание, потом информация о беременности! Только так!» — решительно заявила я сама себе.

— Ты чего застыла, Ир? О чём задумалась? Как самочувствие? — забеспокоилась Эля.

— Всё хорошо… В больницу поедем? — выплыла я постепенно из тумана мыслей.

— Да, мы с твоим папой готовы.

— Эль, а он тебе нравится, мой папа? — прямо в лоб спросила я.

— Да, Ир, с ним очень интересно…

Явно не ожидая, что я начну разговор о них, Элеонора немного растерялась и напряглась, но встряхнула головой и уже мягче продолжила:

— Я никогда не была обделена мужским вниманием, но знаешь, такого доверия я не испытывала ни с кем. Нам очень душевно друг с другом. Как то так, Ир.

— Я так рада, что вы вместе! Мой самый дорогой человек наконец-то оттаял благодаря тебе, Эль! Спасибо!

Я взяла за руку Элю и погладила её. Пальцы задрожали, и она с облегчением вздохнула.

— А теперь пришла пора и тебе оттаять, Ир. Собирайся.

Я смыла макияж, который весь осыпался и поплыл от слёз и сна. Из зеркала на меня смотрела беременная мартышка, о которой говорила Наташка. Нос картошкой, рыхлая кожа — красавица, что ж! Пойдём!

К больнице приехали быстро, только поставить машину было негде. Сегодня разрешили близким навестить травмированных в аварии самолёта. Кого-то уже забирали домой, а некоторые сначала отказавшиеся от помощи медиков, теперь спустя время почувствовали недомогание и пришли сдаваться на милость докторов.

Я тоже шла сдаваться. Именно так я чувствовала себя. Но в то же время и радостно. Наконец-то мои малышки услышат голос папы. Надеюсь, он будет спокойным и нежным. А если папе повезёт, то они и ножками попинают его в ладонь.

Ощущение качелей не пропадало. То мне хотелось прижаться к Романову и никогда не отходить от него, купаясь в голубых озёрах глаз, и нежась в его руках. То накатывали слёзы и обида за то, что отпустил, и эти два месяца я была одна. Гад ведь просто!

Стоя перед палатой решила, что досчитаю до десяти, успокоюсь и войду. Эля естественно настояла на том, чтобы я выпила успокоительные для беременных. Иначе просто не соглашалась меня никуда везти. Помогло. Сердечко трепетало, а не носилось но телу сверху вниз.