Бывшие. Одна фамилия на двоих

— …Девять, десять… Ух! — и я потянула дверь на себя. В палате окна были закрыты жалюзи. Но картина, которую я увидела, очень сильно отличалась от той, что я представила, когда услышала про ушиб грудной клетки.

Я замерла, но через мгновение подошла к Диме.

Возле кровати стояла аппаратура и тихо гудела. Романов лежал весь в датчиках и фиксирующих повязках: на челюсти, на правой руке, на грудной клетке. Только левая рука лежала свободно вдоль туловища, и в тугую жилистую вену была воткнута игла системы, а на пальце прикреплена прищепка датчика.

«Это небольшой ушиб? Кто-то получит от меня на орехи, папочка!»

Дима спал.

Я погладила его брови, нос и дотронулась до губ. Ресницы легонько дрогнули. И вдруг он нежно поцеловал мой палец. Я дёрнула его, но не убрала. Дима открыл глаза.

— Милая моя Иринка, — одними губами проговорил он мне в ладонь и попробовал поднять руку с системой. Но видимо игла была глубоко в вене и шевелилась только кисть.

Я взяла Диму за пальцы и боролась со слезами, которые стояли в глазах.

— Димочка, тебе больно?

— Терпимо… — только по губам прочитала я.

Мы не отрываясь смотрели друг на друга и я тонула в его глазах. Столько нежности и тоски было в них.

— Ир, — позвал Дима.

Я наклонилась поближе.

— Я люблю тебя… — одними губами произнёс Дима

На мониторе замигали цифры поднимающегося давления.

Я не знала, что признание будет таким быстрым и таким необходимым нам обоим.

— Я тоже, Дим, очень тебя люблю! — по щекам хлынули слёзы и я улыбнулась. — И уже, видимо, давно. Тогда, когда ты был ещё моим мужем.

Я наклонилась и дотронулась губами до его горячих сухих губ.

Глаза Романова покраснели и он застонал сквозь зубы. Его губы прошептали:

— Дурак я… Прости … любимая …

— Мы прощаем тебя, — сказала, я вытирая глаза, улыбаясь и расстёгивая свою рубашку снизу.

Глаза Романова округлились, а на мониторе опять запрыгали цифры, показывающие давление пациента.

Глава 63

Я повернулась боком к Диме и подняла полы рубашки. Живот был достаточно большим, чтобы не догадаться о том, что это беременность. Я уже чувствовала первые шевеления наших малышек.

— А вот и мы, папочка, — повернула я голову в сторону Романова.

По его щеке стекла крупная слеза.

— Почему ты молчала? — читала я не только по губам, но и по взгляду.

И мне показалось, если бы он сейчас мог встать — мне бы досталось хорошенько. По взрослому.

— Нравится? — дразнила я Романова расстёгивая пуговки всё выше.

— Ох, — раздался выдох, и он перевёл свой взгляд на пах, укрытый тонким одеялом.

Там всё было как надо. Красиво и очень желанно. Мне хотелось дотронуться до него. Я вспомнила, какими жарким были наши деньки ещё четыре месяца назад, и вдруг почувствовала неимоверный прилив жара в груди и внизу.

Таких ощущений раньше не было. Гормоны? Ух ты! Что же будет дальше, если только от одного взгляда меня накрыло?

По коридору послышались шаги. Я быстро опустила рубашку.

Дверь палаты открылась и вошла медсестра.

— У вас всё хорошо, Романов? — спросила она и окинула взглядом монитор, потом Романова от головы к ногам, задержалась взглядом на его паху и перевела взгляд на меня. Ей сразу бросился в глаза мой живот. Она улыбнулась.

— Вижу, что всё хорошо. Аккуратнее будьте. Вы жена?

— Да, — уверенно сказала я.

— Хорошо. До отбоя я не приду. Если что — зовите. — Она подошла и вытащила иглу из руки Димы. Закрыла систему. — На ночь поставлю снова.

Девушка вышла, а я подошла к Романову и куда смогла, туда и целовала: в нос, щёки, глаза, руку.

Мне так хотелось, чтобы он меня обнял, но случится это не скоро. Его свободная рука легла на живот и я ощутила достаточно сильный пинок изнутри.

— О, футболист… Мальчик? — прошептал Дима.

— Два… Два футболиста… Двойня у нас, любимый…

— Двойня?

— Да, родной. В папочку пошли. Сначала ты мне мяч зафигачил в глаз и стал мужем. А теперь сразу два мячика с хвостиками забил куда надо и стал отцом, — засмеялась я.

Надо было видеть глаза Романова в этот момент! Жаль, что челюсть была в бинтах, а то валялась бы под кроватью.

Я расстегнула рубашку и села на кровати так, чтобы Дима смог трогать мой живот.

Его рука бродила сначала по животу, потом поднялась выше и я не заметила, как оказалась лежащей рядом с ним на кровати.

Слева рёбра были целые, и Романов прижал меня к себе так сильно, как только смог. Я глядела ему в глаза и не могла насмотреться.

Моя рука гладила его живот, грудь, замотанную бинтом, а мысли все были о том, что хочу его и меня начало трясти от воспоминаний.

— Дим, а можно туда к тебе? — спросила я его, когда его рука сжимала моё бедро.

— Нужно… — прошипел он.

Моя рука ловко мелькнула вниз и я ощутила под ладошкой обжигающий бархат. От прикосновения меня саму пронзила молния желания, и тепло разлилось по телу. Я сжала бёдра посильнее и испытала удовольствие такой силы, что забыла, что мы в палате и застонала. Это было громко.

Тут я не выдержала и отодвинула одеяло в сторону. От вида, что мне открылся, просто снесло голову. А Романову хватило того, что я смотрела на него и нежно ласкала. Его гортанный стон разнёсся по палате.