Бывшие в Драконьей Академии. Мой неверный Магистр (СИ)

Самонадеянный дуролом! Всё вышло до точности наоборот. Мне будто любовного эликсира в ноздри влили! Не знаю, как я вывез в первую встречу. Но потом, когда привелось подойти к ней вплотную, Дракон полностью перехватил контроль. Тот поцелуй… Первородный Ящер! Мне его даже сравнивать не с чем. Всё что было до того, с другими, а было там, прямо скажем немало, воспринималось теперь как пресное подобие настоящего. И все те девушки меркли на фоне одной маленькой занозы, что никак не хотела вылезать из головы!

Это уже переходило всякие границы! Я ведь старался. Боролся с этой необузданной тягой, превращающей меня в одичавшее животное, руководствующееся лишь собственными низменными желаниями. Но Эйлиз, как назло, вечно оказывалась подле меня!

Когда отсылал ее к Белинде, надеялся, что она там задержится надолго. По крайней мере, достаточно для того, чтобы я усмирил Дракона и проникся к туньиссе василисков.

Безрезультатная попытка! Принцесса Адиль хоть и необыкновенно хороша, но она не… не Эйлиз. Вот же ж!».

И Генерал вновь тряхнул головой, прогоняя навязчивый образ хрупкой гордячки с горящим взором. Эйлиз… В ней было нечто такое, что затрагивало слишком глубинные чувства. Даже не Драконьи, а самого Рэйгарда. Будь он романтиком, сказал бы, что она заставляет его… но, к счастью или к несчастью, генерал не был сентиментальным и потому не знал доподлинно, что именно «она» в нем вызывает.

Зато точно понимал, что это «нечто» сродни гораздо более высоким и сильным эмоциям, чем обычная похоть. И что так просто от этого помешательства не избавиться…

"Труднее всего пришлось на торжественном ужине во дворце. Когда этот сопляк Торин заявил права на Эйлиз. А она и не опровергала сказанного им!" - мерил генерал шагами свой кабинет. Он еще не знал, что через несколько минут к нему постучится сама виновница этих переживаний и расскажет о подслушанном в саду разговоре заговорщиков.

"Эйлиз позволяла парню дотрагиваться до себя. На что только рассчитывала? Что я приревную? С чего бы мне ревновать какую-то там студентку?.. "

Но Рэйгард ревновал…

Нет, это неверное слово. Он был в ярости! Гнев полыхал так, что глаза застилало огнем!

Маленькая притворщица! Хотела, чтобы он поверил, будто у нее с этим Торином роман? Мелкая лгунья!

Это не могло быть правдой. Ведь Рэйгард помнил вкус ее поцелуя. И взгляд. Проникновенный, затуманенный желанием…

А еще тот взгляд, которым Эйлиз смотрела на него на торжестве. Когда услышала обвинения туньиссы в свой адрес. Обжигающий, возмущенный взор Эйлиз проникал в саму душу, будто Рэйгард обязан был встать на ее сторону, несмотря на оскорбление, нанесенное его невесте!

Невесте… За своими размышлениями Рэйгард чуть было не упустил одну немаловажную деталь. У него и у самого была та, кто считался официальной половинкой. Однако невзирая на присутствие туньиссы в жизни генерала, он, не переставая, думал об Эйлиз. Пришлая пигалица словно высекла свой образ в его сознании раскаленным железом. И он мучил Рэйгарда и днем, и ночью, не давая покоя.

"Возможно ли, что и сама Эйлиз ощущала нечто подобное?" - впервые возник в уме генерала вопрос о чувствах поразительной девочки.

Что, если она, как и Рэйгард, страдает из-за необъяснимого стремления к чужому суженому? Что если она и не пытается нравиться генералу, а просто живет своей жизнью, встречается с молодым человеком…

Внезапно эта мысль отозвалась острой болью в груди. Рэйгард и думать не хотел, что у Эйлиз есть личная жизнь! Его это жутко злило и в то же время казалось чем-то непостижимым! Невообразимым! Она не может быть с кем-то. Не может быть ни с кем, кроме… него самого.

Генерал остановился так резко, словно перед ним выросла невидимая стена. Все его инстинкты вопили о том, что Эйлиз нельзя никому отдавать, нельзя отпускать. Что она Его! Рэйгарда.

И генерал очутился перед таким необъяснимым порывом кинуться на поиски этой девчонки со сладчайшим в мире ароматом, что готов был разбудить дремавшего Дракона внутри. Спросить у Древнего Зверя, что за непреодолимое желание спрятать девочку ото всех? Припрятать ее только для себя!

На том торжестве Аметистовый генерал из кожи вон лез, чтобы проникнуться к своей невесте. Рэйгард был вежлив, предупредителен… равнодушен.

Даже когда туньисса пожаловалась на грубость Эйлиз, в нем ни на секунду не проснулось желание оградить невесту от неприятной ситуации, поставив пришлую на место. Он бы не смог. Интуиция четко определила искренность изумления Эйлиз и искусственность в интонациях Адель.

И Рэйгарду стоило неимоверных усилий сохранять маску беспристрастности на лице. Чтобы не выдать своих истинных эмоций. Ведь сложно было бы затем налаживать отношения с будущей супругой, если бы сейчас он поступил, как диктовало ему чутье. То есть если бы поддался инстинктам, и схватив Адиль за локоть и вытряхнул из нее правду. Чтобы узнать, что за бред несет принцесса василисков? Почему клевещет именно на сердито насупившуюся малышку Эйлиз?

Неужели туньисса тоже на уровне инстинктов ощущает, кто является ее главной соперницей за внимание Рэйгарда?..