Бывшие. Верни мое сердце (СИ)

Ловлю такси, называю адрес прокуратуры. Всю дорогу нервно кусаю губы, комкаю в руках края шарфа. Страх липким комом ворочается в желудке. Неизвестность хуже всего. Лучше уж сразу узнать свой приговор, чем вот так мучиться в ожидании.

Расплачиваюсь с водителем, почти вываливаюсь из машины. Гулко цокаю каблуками по ступеням, захожу в просторный холл. Озираюсь по сторонам, пытаясь сообразить, куда идти. К счастью, на стойке информации сидит приветливая девушка. Улыбается, спрашивает, чем может помочь.

— Здравствуйте, — лепечу я, судорожно роясь в сумке. — Я Нечаева Марина Александровна, мне сегодня звонили. Сказали подойти забрать ответ на заявление.

Девушка кивает, щелкает мышкой, вглядываясь в монитор. Что-то печатает, хмурит брови. Я затаив дыхание жду вердикта. Наконец, она оборачивается ко мне и произносит:

— Да, вижу вашу фамилию. Вам нужно подняться на третий этаж, кабинет 315. Там вас примет следователь Рудин Василий Сергеевич.

Бормочу сбивчивые слова благодарности, кидаюсь к лестнице. Взлетаю наверх, путаясь в полах пальто. С замиранием сердца останавливаюсь перед нужной дверью. Несколько раз глубоко вздыхаю, пытаясь унять дрожь. А потом, зажмурившись, решительно стучу.

— Войдите! — раздается из-за двери строгий мужской голос.

Толкаю тяжелую створку, робко вхожу в кабинет. За столом сидит мужчина лет пятидесяти с жестким волевым лицом. Он смеряет меня цепким взглядом из-под кустистых бровей, кивает на стул.

— Здравствуйте. Присаживайтесь, Марина Александровна. Поговорить нам с вами нужно.

Опускаюсь на краешек сидения, комкая в руках ремешок сумочки. Бросаю на следователя умоляющий взгляд. Неужели сейчас он скажет, что надежды нет? Что Игорь навсегда останется за решеткой, сколько бы я ни старалась?

— Значит так, — хмуро начинает Рудин, откинувшись на спинку кресла. — Я внимательно ознакомился с вашим заявлением. Материалы дела вашего мужа тоже изучил. И знаете, что скажу?

У меня пересыхает во рту, сердце ухает в пятки. Все, сейчас он вынесет приговор и моим надеждам, и моей любви.

— В общем, не все так безнадежно, — наконец произносит следователь, и от неожиданности я чуть не сползаю на пол.

— То есть как? — бестолково переспрашиваю, хлопая глазами.

— А вот так, — усмехается Рудин. -

Кое-какие нестыковки в деле вашего благоверного я обнаружил. Свидетели путаются в показаниях, улики не так однозначны, как казалось на первый взгляд. Адвокат тоже мог бы поактивнее поработать, глядишь, и срок вышел бы поменьше.

Я смотрю на него во все глаза, боясь поверить в услышанное. Неужели не все потеряно? Неужели у Игоря действительно есть шанс на пересмотр дела?

— И что… что теперь делать? — сипло спрашиваю, откашлявшись. — Как нам быть?

Следователь задумчиво барабанит пальцами по столу, изучающе глядя на меня. Будто прикидывает, стоит ли овчинка выделки.

— Ну, для начала подавайте апелляцию, — наконец говорит он. — Обжалуйте приговор в вышестоящей инстанции. Пусть назначат новое разбирательство. А там уж постарайтесь, чтобы ваш адвокат не сплоховал. Найдите лучше других свидетелей, предоставьте новые доказательства невиновности Игоря Палыча.

— Да-да, конечно! — горячо киваю я, вскакивая со стула. — Спасибо вам огромное! Вы даже не представляете, как я вам благодарна!

Рудин отмахивается, пряча усмешку в седых усах. Встает, провожает меня до двери.

— Идите, Марина Александровна. Делайте, что нужно. Но учтите — быстро такие дела не делаются. Потребуется время, силы и немалые средства. Готовы ли вы к этому?

— Готова, — твердо отвечаю я, глядя ему прямо в глаза. — Ради Игоря я на все готова. И бороться буду до последнего, чего бы мне это не стоило.

Следователь кивает, хлопает меня по плечу на прощание. А я вылетаю из кабинета окрыленная, переполненная новой надеждой. Господи, неужели мои мольбы услышаны? Неужели наконец-то появился просвет в беспросветной тьме?

Почти бегом сбегаю по лестнице, влетаю на улицу. Дождь почти закончился, из-за туч робко выглядывает бледное осеннее солнце. Я подставляю лицо прохладным лучам и впервые за долгое время улыбаюсь. По-настоящему, искренне. Судьба дает мне шанс, и я не имею права его упустить.

Ловлю такси, называю домашний адрес. Всю дорогу лихорадочно прокручиваю в голове дальнейшие действия. Нужно срочно звонить адвокату, обсуждать детали апелляции. Составлять список возможных свидетелей, думать над новыми аргументами в пользу Игоря. Боже, сколько всего надо сделать! Но ничего, я справлюсь. Теперь, когда забрезжил лучик надежды, у меня будто открылось второе дыхание.

Влетаю домой, на ходу скидывая туфли. Бросаю сумку в прихожей, кидаюсь к телефону. Леопольд испуганно шарахается с дивана, недовольно ворча. Ему непривычно видеть хозяйку такой возбужденной и деятельной.

— Все будет хорошо, Лео, — бормочу я, почесывая кота за ухом. — Вот увидишь, я вытащу нашего Игорька. И заживем мы как прежде, семьей.

Набираю номер адвоката, слушаю длинные гудки. Наконец в трубке раздается знакомый бархатный баритон: