Бывший 2. Роди мне сына (СИ)

Когда мужская спина скрывается за дверью, я чувствую себя немного странно. Разговор с Анной Владимировной вторую неделю не выходит у меня из головы. Я пытаюсь понять действительно ли наши отношения с Макрисом переходят на новый уровень?

Или я и вправду его разлюбила? Безусловно, он приятен мне как мужчина. Особенно сейчас, когда организм привык к беременности и сколько бы я не запрещала себе думать о сексе, но так или иначе, в присутствии Адриана чувствую возбуждение. А может быть это связано с чем-то первобытным и естественным, желанием обладать отцом своего детеныша?

Налюбовавшись видом, принимаю душ и закутываюсь в белоснежный халат. Перелёт есть перелёт, да и несколько часов в дороге сказались — ноги немного отекли, а внизу живота чувствуется непривычная тяжесть.

Мне хочется встать с кровати, чтобы для Яны и мамы, которую мы несколько дней назад наконец-то переместили в клинику, сделать фотографии вида из окна, но я настолько вымотана, что всё-таки засыпаю.

… А когда просыпаюсь, распускаю волосы из свободной косы, отыскиваю в чемодане нежно-голубой сарафан с открытыми плечами и белые, кожаные сандалии. Одевшись, всё же делаю несколько селфи-снимков рядом с распахнутым окном на фоне моря. За этим занятием и застает меня Адриан.

— Уже собралась? — спрашивает, быстро окидывая взглядом мой наряд.

— Да, — убирая телефон в светлую сумку, отвечаю. — Не могла отказать себе в удовольствии запечатлеть этот момент.

— Отлично выглядишь, Вера. Отдохнула?

— Да. Пойдем?

Мы выходим из дома и не спеша поднимаемся по узкой улочке, вымощенной брусчаткой. Я кручу головой по сторонам со скоростью кометы, а Адриан весь будто бы в себе. Молчалив и задумчив.

— Что-то случилось? — спрашиваю его, складывая руки на груди. Подставляю своё лицо вечернему солнцу.

— Нет, — отвечает он серьезно. — Пытаюсь насладиться моментом. Я дома. Ты — со мной. Кто-то сохраняет воспоминания в памяти телефона, а я стараюсь отпечатать их в своей памяти.

— И много у тебя их? Таких моментов?

— Нет. Не много.

— А какие самые-самые? — становится вдруг жутко интересно.

— Хмм… — закинув руки в карманы брюк, Адриан раздумывает и кажется ещё более загадочным. — Самое раннее — как отец меня учил играть в шахматы.

— Кстати, я тоже обожаю. Как ты думаешь, у нас в доме есть шахматы?

— Купим, — пожимает он плечами.

— Ну, а ещё моменты?

— Армия, — смеется Адриан. — Впервые там влюбился... В Греции служат не только молодые люди, но и девушки.

— Боже, влюбился в армии? — тоже смеюсь.

Адриан пожимает плечами, а я сверяюсь с внутренним компасом. Наконец-то не чувствую этой противной щекотки под грудью, когда слышу о том, что он кого-то любил. Мы встречаем человека уже с набором определенного жизненного опыта и, конечно, а этот «стартовый набор» входят и прошлые отношения, чувства. Не обязательно, что челолвек сохранил их на всю жизнь.

Чувства имеют свойства угасать, а мои? Угасли?..

Во мне так много противоречий. И мир вокруг. Такой нереальный… Такой отчаянно красивый, что хочется замедлиться и кружиться.

— Нам сюда, — приобнимая, Адриан мягко меня направляет в сторону небольшого ресторанчика во дворе одного из домов.

— Здесь красиво и очень… по-домашнему.

— Да, мне тоже нравится. Ты ведь любишь средиземноморскую кухню?

— Я на шестом месяце беременности, Андрей, и ещё позавчера я заедала колбасу джемом в России, — закатываю глаза.

Он в ответ открыто смеется, и мы делаем заказ пожилой женщине, которая, как рассказывает Макрис, является хозяйкой этого ресторана. Стараюсь не обращать внимания, что женщина не спускает с нас глаз даже в то время, когда обслуживает других клиентов ресторана.

Словно через пелену сознания, обсуждаем с Андреем планы на завтра и планируем поездку по побережью. Когда приносят еду — рыбу, запеченную на гриле, и разнообразные национальные закуски, — ужинаем.

А затем снова, словно через толщу воды до меня доносится звук телефона. Адриан поднимается, чтобы ответить на звонок. Тепло улыбается мне и скрывается за поворотом.

Мне становится максимально некомфортно. Спина мелкими противными мурашками усеивается.

Из-за стойки доносится легкое покашливание, и я резко оборачиваюсь. Прищуриваюсь, чтобы разглядеть хозяйку заведения. У неё седые, аккуратно уложенные волосы, морщинистое лицо и красивое цветастое платье в пол.

— Ты красивая, — произносит она по-английски, и я приветливо улыбаюсь на комплимент.

— Спасибо, — отвечаю ей счастливо.

— Красивая, — повторяет она ещё раз, и улыбка сходит с моего лица, потому что женщина вдруг на моих глазах будто ещё старше становится. — Но несчастливая девка. Ох, несчастливая…

Мгновенно холод и страх окутывает.

И сарафан мой нежно-голубого цвета, больше не милым кажется, а каким-то нелепым. И остров этот вдруг представляется чужим и жутким. И синее море вдалеке глаз не радует.

— Зачем вы это мне говорите? — спрашиваю её, еле шевеля губами.

Озираюсь в поисках Андрея, но шею будто оковы стискивают.

— Несчастливая ты. И его погубишь. Парень у тебя родится. А он, — указывает в сторону дороги. — А он умрет.

— Нет, — плакать начинаю. — Нет…