Бывший 2. Роди мне сына (СИ)

— После таких жизненных перипетий это нормально, Вера.

— Нет. Вы не понимаете. Я… разлюбила его.

Сказав это, пугаюсь. Пугаюсь озвученных собственных мыслей, которые несколько последних дней терзают мою душу. Я чувствую, как Адриан заботится обо мне, чувствую его участие, вижу его горящий взгляд на разных частях своего тела.

Но в ответ внутри пусто. Словно и правда любовь прошла. Вот бы порадоваться, но я почему-то безумно переживаю. Что-то важное утекает сквозь пальцы. Время, чувства. Сама жизнь.

— Почему ты решила, что разлюбила этого мужчину? — задает Анна Владимировна очередной вопрос. — Это как-то связано с его угрозами, о которых ты рассказывала в прошлый раз?

— Нет, что вы. Я знаю, что Андрей не плохой человек. Понимаю, что он тогда злился и, наверное, имел на это право. Не могу не вспоминать и не обижаться, но природу его поведения понимаю.

— Тогда в чём дело?

— Сложно объяснить… Раньше, я имею в виду то время, когда мы только познакомились и даже период, когда Адриан неожиданно вернулся в Россию пару месяцев назад, в его присутствии, в груди каждый раз что-то взрывалось. От любого прикосновения, от запаха… не знаю, он рядом и меня выключало.

— Понимаю о чем ты.

— Сейчас такого нет. Может, беременность влияет, а может… — смотрю на психотерапевта. — Я разлюбила Адриана?

Всего три слова, а внутри буря и шторм, в глазах горячие слезы.

— Давай успокоимся, Вера, — Анна Владимировна кивает на упаковку салфеток на столе. —Это взрослая жизнь. Действительно, любовь заканчивается. Бывает трансформируется в другие чувства — в уважение, в дружбу или, наоборот, в ненависть, неприятие. Иногда человек сам не подозревает, что это вовсе и не любовь была: страсть, желание, вожделение, симпатия.

— А вдруг вы правы, и нас связывала только страсть? Она прошла и поэтому я ничего не чувствую?

— Возможно. Или твоя психика работает как панцирь — оберегает тебя от любых проявлений эмоций в период, когда надо бы поберечься.

— То есть после беременности это пройдет?

— Возможно, и раньше. А ты бы хотела?

— Не знаю…

Молча наблюдаю, как Анна Владимировна поднимается и отходит к окну. Меня всегда удивляет её одновременная включенность, собранность и при этом какая-то обезоруживающая мягкость.

— Есть ещё один вариант, — оборачивается она ко мне и тепло улыбается.

— Какой?

— Просто началась жизнь… Обычная человеческая жизнь, Вера. Наше общество зациклено на нездоровых отношениях. Фильмы, телесериалы, извини, но эти ваши реалити-шоу. И ещё самые популярные женские романы. Вся эта индустрия базируется на больной любви. Чем там занимаются герои? Терпят, страдают, ревнуют. С самого детства мы воспитываемся на драме. И когда первые эмоции и эйфория от начала отношений заканчиваются, или как в твоём случае наступает беременность, и, так или иначе, сам собой напрашивается переход на новый этап, невольно кажется, что возникает эмоциональный провис, а чувства исчезают.

— Но это не так?

— Я бы сказала — не всегда так. Здоровые отношения — это спокойные отношения. К примеру, невозможно любить партнёра больше своей жизни — это противоестественно в человеческой природе. На уровне подсознания возникает протест. Быть в здоровых отношениях с партнером — это любить, уважать, заботиться, но всегда выбирать себя. И, конечно, открываться друг другу. Каждый день.

— Очень интересно, — посматривая на часы, откликаюсь. — Но за мной уже приехали.

— Буду скучать по тебе, Вера.

— Я тоже, — соглашаюсь. — Но я ведь не навсегда уезжаю, только на время беременности. Да и может, вообще всё отменится. Посольство тянет с визой.

— Всё получится.

— Спасибо, Анна Владимировна. Мне стало… легче.

Попрощавшись, выхожу из кабинета, накидываю плащ и шагаю в сторону лифта. На табло над ним красным отмечен первый этаж, поэтому решаю пока жду, просмотреть телефон.

Пропущенный звонок от соседки стандартно вызывает болезненный страх в груди.

— Да.

— Верочка, тебе удобно говорить?

— Да, конечно.

— Папа твой…

— Что с ним?

— В подъезде спит. Пьяный. Не хотела тебя беспокоить, но… неудобно вроде как.

Черт. Лицо горячей волной стыда окатывает. Мне двадцать восемь лет, но отделить себя в такие моменты от папы совершенно не получается.

— Спасибо, Анна Ивановна, — грустно выговариваю, заходя в лифт. — Сейчас я приеду и что-нибудь решу…

Растирая ноющий висок, добираюсь до автостоянки. Глазами ищу машину Степана, но её нигде нет. Зато есть представительский седан Макриса, за рулем которого, оказывается он сам.

Выдохнув, пересекаю разделяющее нас расстояние. И что мне сейчас делать?

— Привет, — здоровается Адриан, открывая для меня дверь. — Как прошла твоя встреча с подругой?

Прищуриваюсь. Что-то знает? Или хочет поймать меня на вранье?

— Анна Владимировна — психотерапевт, — признаюсь, устраиваясь в кресле и вытягивая ноги.

— Хорошо. Едем домой?

— Нет, — мотаю головой, вспоминая звонок.

Сжимаю кулаки, представляя картину в подъезде родительского дома. Это ведь то, о чем не с каждым поделишься. Затем внимательно рассматриваю Адриана. Идеально-серый деловой костюм, золотые часы, начищенные кожаные туфли.