Бывший

Асланов припарковал машину возле сквера. Осмотрелся по сторонам - ни души. Вновь посмотрел на сотовый. Недолго думая, стер сообщения и вышел из автомобиля. Вдалеке, возле лавочки, маячит одинокая фигура мужчины в темном пальто. Сверкает огонек зажженной сигареты. Андрей вновь осмотрелся по сторонам и подошел к незнакомцу.

- Погодка отличная. Звезды на небе...

Асланов вздрогнул и с удивлением посмотрел на говорившего. Слишком знакомое лицо. Как часто он видел его перед глазами. Когда-то Андрей превратил его в сплошной синяк. Оказывается, ненависть не имеет срока давности. Неужели Корецкий и есть тот агент, с которым он должен был встретиться? Пароль произнесен верно.

- Холод собачий, - бросил Асланов и закурил. Корецкий протянул руку для пожатия, но Андрей сделал вид, что не заметил. Артем пожал плечами, и огонек зажженной спички осветил его лицо. Возле левого глаза едва заметный шрам - обручальное кольцо Асланова когда-то порезало кожу до кости. Вовремя остановился - мог и убить.

- Ну что, капитан, чем порадуешь?

- Особо нечем, с объектом он еще не встретился. Никому не звонил.

«Значит - Корецкий. Какого черта именно он?» - Андрей избегал смотреть на бывшего друга. Слишком больно даже спустя годы.

- Новые люди в окружении? - Корецкий разговаривает так, словно ничего не произошло между ними четыре года назад. Словно не избил его Андрей до полусмерти. Гордый, как всегда. Высокомерный. Как никак, до майора дослужился.

- Всех проверяю - чисто.

Артем прищурился и тихо сказал.

- Но нам точно известно, что сделка должна состояться. Он готовился к этому долгие годы. Работай, Асланов, проверяй. Почему не с ним сегодня?

- У меня выходной. - Руки непроизвольно сжались в кулаки.

- К черту выходные, капитан. Если эта партия будет вывезена с территории страны, все твои годы службы коту под хвост. Почему два дня без докладов?

- Не о чем было докладывать, - буркнул Асланов и снова осмотрелся по сторонам. Артем говорит только по работе. Ни слова о прошлом. Выдержка, что надо, а Андрей готов слететь с катушек прямо сейчас.

- Твое последнее дело, Асланов, если выгорит - получишь повышение. Жду от тебя активных действий. Хватит отдыхать. Не отходи от него ни на шаг.

Андрей с раздражением посмотрел на коллегу. Воспоминания резанули как по живому. Этот человек был ему как брат. Служили вместе, съели не один пуд соли. И эта же мразь полезла на его жену. На самое святое. Тварь! Все можно простить, но трахать жену друга, почти брата – это редкая низость.

- Если говорю, что не о чем докладывать – значит, не о чем.

Перед глазами дембель. Водка с селедкой и соленым огурцом. Песни под гитару у костра. Столько лет плечом к плечу, а потом нож в спину. Да так чтоб достать до сердца, вырезать и вывалять в грязюке.

- А ты уж найди. Сколько лет его мусолим, наконец, появился шанс взять их всех с поличным, а ты в ус не дуешь. Не доложишь завтра - подам рапорт.

- Подавай.

Андрей с яростью посмотрел на собеседника, сплюнул в сторону и пошел к машине.

- Дурак ты, Асланов. Как был, так и остался. Жизнь развалил и себе и ей. Совесть не мучит?

Вернулся, сгреб за шиворот.

- Хочешь поговорить об этом, а, майор?

Артем глаза не отвел. Смотрит открыто, пристально.

- Что, снова морду набьешь? А поговорить? Спросить?

Андрей презрительно скривился.

- Не о чем нам с тобой говорить, Корецкий. Руки марать о тебя не буду - противно.

- Вот и мне противно, Асланов.

В глазах соперника блеснул гнев и пропал.

- Да пошел ты! В следующий раз пусть пришлют кого-то другого.

- Нет никого другого, и не будет. Я тебя веду все это время. И задницу твою прикрываю тоже я.

- Свою лучше прикрой.

Андрей резко разжал руки и быстро пошел к машине.

 

***

 

Ника всегда боялась высоты. Еще в детстве, когда мама брала ее в парк аттракционов, она до дрожи в коленках ненавидела «чертово колесо». Ей всегда казалось, что по какой-то причине она рухнет с этой штуковины вниз. Вот и сейчас Владимир с трудом затянул ее на подвесную дорогу. Признаться этому сильному человеку в том, что она боится подняться от земли на несколько метров, Ника не смогла. Телохранители забрались в соседнюю кабинку и теперь смотрели по сторонам с совершенно невозмутимым видом. Как только раздался характерный скрип, и кабинка двинулась вперед, Ника вцепилась в поручни мертвой хваткой. Она не могла отвести глаз от пола, выкрашенного синей краской. Голова предательски закружилась.

Владимир стоит совсем близко. Она по-прежнему чувствует приятный запах одеколона. Её не воротит, но и приятным тоже назвать нельзя. Ей бы не хотелось, чтоб трогал, чтоб приставал.

- Да, десять лет я не был в этом городе. Долгие годы боялся вернуться. Ностальгия пожирала мое сердце. Страх, что не смогу потом уехать и снова все оставить. Вот ведь как оно. Говорят, эмигранты самые ярые патриоты оставленной Родины. Это как с мертвыми… Помнишь только хорошее, а плохое стирается и каждое упоминание становится святым. Так и для меня эти улицы святое.

Ника решилась на него посмотреть, борясь с тошнотворным страхом.

- И как… как уедете отсюда?