Бывший. Игра на поражение (СИ)

— В отличие от Прохорова Умаров никогда не имел проблем с законом. Вполне адекватный дяденька, — пожимаю плечами, озираясь по сторонам. — Камиль Рустамович всегда относится к делу с душой, много занимается благотворительностью. Я знакома с сыном Умарова довольно близко. Феликс — художник.

— Близко? — выгибает брови.

— Некоторое время мы… были в одной компании.

— Спала с ним?

— О, боже. Замолчи, пожалуйста, — морщусь. — И вообще, — смелею, когда начинаю злиться, — почему наш город?

— В смысле?

— Приисков в России много. Но ты выбрал именно этот.

— Понимаю, что тебе везде нужно найти романтический след, но тут всё просто. Продаётся именно этот — во-первых. Во-вторых, здесь у меня есть полезные знакомства. В том числе, с тобой.

«В том числе, с тобой».

Будь я проклята, если это не щелчок по носу.

— Ты…

Резко замолкаю.

В противоположном конце зала неожиданно раздаётся треск. Сильные руки на бёдрах становятся тяжёлыми, Адриан обнимает и резко разворачивается вместе со мной, как бы прикрывая.

Пульс разгоняется, словно на американских горках, от страха ноги становятся ватными.

— Приборы упали, — говорю выглядывая. Наблюдаю, как официант собирает с пола ложки с вилками. — Всё хорошо.

Незаметно даже для себя поглаживаю массивные плечи успокаивая. Тело дрожит от подскочившего адреналина. Когда он спадает, стыдливо убираю руки.

Всё-таки все эти шпионские страсти — не моё. В работе ещё куда ни шло, но подкреплённые личными эмоциями — невыносимы.

Вернувшись за столик, мы спокойно продолжаем ужин. Пьём шампанское. Я заказываю десерт и кофе.

Перевожу взгляд на панорамное окно и замечаю подъезжающий к ресторану черный внедорожник. Чуть позже мужчины, наблюдающие за нами, уезжают.

А я вдруг устало опускаю плечи. Как после длительного спектакля.

— Посажу тебя в такси, — говорит Адриан равнодушно поднимаясь.

— Ты… отдельно поедешь?

— Хотела, чтобы я тебя проводил? — с насмешкой отбивает.

Вспыхиваю.

— Ничего я не хотела, — оправдываюсь я. — Вообще, твоё дело, я просто подумала, что за нами будут следить.

В гардеробе Адриан помогает мне одеться, забирает строгое пальто, и мы выходим на улицу вместе.

— Адрес дома отправлю сообщением. Завтра жду с вещами. Сегодня же избавься от всех нежелательных контактов, — напоминает в приказном тоне, подцепляя мой локоть.

Фыркаю в ответ и закатываю глаза.

— Не надо со мной играть, Вера.

— Знаешь, чем отличается хороший журналист от плохого? — говорю, усаживаясь в такси.

Удерживая для меня заднюю дверь, Адриан молча приподнимает брови, и я сама отвечаю на свой вопрос, так и не дождавшись большей реакции:

— Хороший журналист всегда проверяет факты и держит своё слово. Поэтому ты можешь не сомневаться, если я пообещала.

Деловито укладываю сумочку на колени и уставляюсь на него.

Усмешка на жёстких губах становится злой. Почему-то вспоминается наш последний разговор два года назад…

— В таком случае ты журнальист хуже ньекуда, Вьера, — хрипит Адриан со странным выражением лица.

Резкий хлопок закрывающейся двери. Водитель начинает движение, а я с изумлением глазею на отдаляющуюся широкую мужскую спину, пока она не скрывается за поворотом…

Глава 8. Адриан

Серо…

В этой России всегда серо и грязно. Даже если чисто.

Такой вот парадокс.

Запахнув свободное пальто, обхожу двухметровую лужу и оборачиваюсь, чтобы с сожалением осмотреть ровный слой какой-то жижи с дороги на своём только что купленном «Гелендвагене».

Охренеть.

Неужели люди по собственному желанию готовы жить здесь, зная, что где-то в мире есть места, где двести пятьдесят дней в году светит солнце.

Греция, например!

Решив сразу же после встречи, поискать ближайшую помывочную для авто, переключаю внимание на двухэтажное здание, граничащее с внушительных размеров автозаправочным комплексом.

Молодец, этот русский! За два года так поднялся.

Искренне улыбаюсь. Для меня, грека, выросшего в обществе людей, которые в большинстве своём любители откладывать на потом и почитатели ежедневной двухчасовой фиесты, чужой успех, неподкреплённый родительским капиталом — это ценность. То, за что, несомненно, стоит уважать.

Тяну на себе железную дверь и оказываюсь в небольшом холле.

— Добрый день. Хозяина вашего могу навестить? — говорю девчонке на ресепшене.

Стараюсь без акцента, ну уж как получается. Видимо, так и останусь в этом городе белой вороной в чёрном пальто.

— Богдана Анатольевича? — улыбается девица приветливо.

— Его самого, — киваю, озираясь.

— А как вас представить?

— Скажите — Грек.

— Хорошо, сейчас сообщу. — С интересом приподнимает брови и выпрямляет спину.

Качаю головой.

Девчонка же совсем. А всё туда же, на взрослых дяденек потянуло. Что у них в головах?.. Кто их родители?.. Кто воспитывал?..

— Адриан Константинович, — слышу позади немного удивлённый давно знакомый голос.

— Привет, Богдан, — искренне улыбаюсь, поворачиваясь.

Соболев выглядит загруженным, поэтому не собираюсь задерживать его надолго.

— Ехал мимо, думаю — дай зайду, поздороваюсь.

— Рад, что вспомнил, — Богдан кивает с уважением и улыбается в ответ. — Какими судьбами здесь?