Бывший муж сестры (СИ)

Перелистывая один лист за другим, бегло просматриваю записи. Возможно, это неправильно читать чужие мысли, но Веры больше нет, а в ее дневнике я надеюсь найти ответы на некоторые вопросы.

Долистав до последней страницы, понимаю, что даты сестра перестала проставлять с того момента, как родила Соню. Писала все сплошным текстом, не разделяя его на периоды.

Глубоко вздохнув, мысленно прошу у Веры прощение и случайно натыкаюсь на такую запись:

«Ненавижу.

Не ребенок, а каторга! Зачем я ее родила?

Хорошо, что Сонька есть. Глеб к ней так хорошо относится. Если бы не она…

Как же бесят меня эти дети!»

Захлопываю тетрадь, смахиваю с ресниц набежавшие слезы. Не верится, что это писала Вера. Я же помню, как она радовалась беременности. Помню, как за Коленьку переживала…

Но неожиданно в памяти всплывают другие моменты… Те, о которых я пыталась забыть и не хотела вспоминать. А точнее, они сами забылись, сами стерлись из памяти, а вот сейчас всплывают на поверхность.

Помню, когда я ушла жить к бабе Клаве, соседка звонила мне несколько раз, говорила, что Верка со своим хахалем ушли, а Кольку одного оставили. А он кричит в квартире так, что весь подъезд на уши поставил, и, если я не приду и не сделаю что-нибудь, они вызовут полицию.

А я про те случаи совсем забыла. В тот период Вера таскалась за своим Димкой всюду. Боялась потерять. И совсем о Николаше не заботилась.

Трясу головой. Не хочу вспоминать плохое.

Пропустив несколько страниц в дневнике, снова открываю.

«Опять звонила Надя. Ненавижу. Чувствую, что приехать хочет. Дрянь».

У меня замирает сердце.

«Я так и знала, что она переспала с Глебом!!! Стерва малолетняя!!! Притащила-таки свою дочь сюда. Теперь Глеб точно к ней уйдет!

Я не отдам его, он мой! А Наде уже недолго осталось. Ха!

Ненавижу Глеба! Он не оправдал моих ожиданий. Мерзавец!

Не хочу больше никого видеть! Все противны. Все омерзительны. Ненавижу!»

Это последние слова, написанные Верой.

Я вытираю тыльной стороной ладони мокрые щеки. Оказывается, я совсем не знала свою сестру. Не видела в ней всей этой злости. Разве можно жить с такой ненавистью в сердце?

— Надя, — слышу голос Сони и, повернув голову, замечаю, что она внимательно смотрит на меня.

— Да, милая? — Закрыв дневник, откладываю его, тянусь к племяшке. — Иди сюда.

Хлопаю рядом с собой по кровати.

— Не плачь. — Девочка тянется к моим щекам и тоже проводит коротенькими пальчиками по ним.

— Больше не буду, Соня, — обещаю ей.

— А когда дядя Глеб приедет? — спрашивает, прижимаясь ко мне.

— Скоро, малышка. Очень скоро, — говорю ей, целуя в макушку.

Глава 22

— Послушай, друг. — Володя возвышается над грузным мужчиной, который обеспокоенно трясется всем своим тучным телом. — В твоих же интересах назвать того, кто был заказчиком.

— Ребят, ну я правда не знаю. Не знаю! Все было в конверте. Вот он. — Школьный тренер лезет в стол и достает конверт. В нем лежат деньги, фотография Нади и адрес. — Вот, смотрите, все тут. Я даже деньги не трогал. Не знал, справятся ребята или нет.

Я, мягко говоря, в шоке.

Как выяснилось, найти исполнителя не так уж было и сложно. Им оказался школьный тренер. А те, которые избили меня и похитили Надю, — его подопечные. За небольшие деньги, которые до сих пор лежат здесь они должны были избавиться от девчонки и залечь на какое-то время на дно. И за все про все в итоге на каждого вышло бы по сто тысяч.

— Вы хоть понимаете, что ваши «подопечные» совершили преступление? — хриплым от злости голосом спрашиваю у тренера. — Они чуть не убили молодую девушку, у которой есть годовалый ребенок. У вас есть дети? Или, я не знаю, внуки?

Тренер затряс бульдожьими щеками еще активнее.

— Да, у меня есть дети. Две дочери, — краснея, отвечает он.

— Не нужно этого, Глеб. Вернемся домой. Все решим. В любом случае, я настолько поражен, что у меня нет слов. Эти люди были уверены в своей безнаказанности. Это уму непостижимо! — Володя подталкивает меня к выходу.

— Я хочу начистить ему рожу, — рычу в дверях, кидая уничтожающий взгляд на тренера.

— Не стоит, Глеб. На тебя сейчас слишком много людей надеется. Кулаками помашешь в спортзале. А об это чмо мараться нечего.

— Ребят, да мы ничего худого не хотели, только припугнуть, — подает голос мужик.

— Лучше закрой рот! — Не выдержав, кидаюсь к нему, но Володя вовремя хватает меня за плечи, тянет обратно.

— Глеб, пошли! — Друг выталкивает он меня из тренерской. — Пусть с ним полиция разбирается. Не делай глупостей. Мы и так лезем не в свое дело.

— Володя, Надя — это мое дело! Ясно? И все, что связано с ней, непосредственно связано со мной.

— Глеб, я понимаю, что в тебе кипит ярость и негодование, но давай уже включай здравомыслие! Нам еще к Елене нужно съездить, там почву прощупать. И только после этого я позвоню Ивану. Тренер от нас никуда не денется, а вот тетка может сбежать.

— Знаю, — отмахиваюсь от друга. — Знаю.

Захожу в кабинет к Елене Андреевне Голубцовой — так указано на табличке на двери — без стука.

— Света, что-то срочное? — не отрываясь от экрана телефона, подает голос женщина.

— У Светы — нет, а вот у меня — да.