Бывший рай

… Добро пожаловать, пресветлый граф империи сэр Атил Алмо… Звучит все же неплохо, лучше, чем младший безземельный титул. Если бы еще рангом имперского нобиля и планетарной патримонией вознаграждали за вклад в ксенологию, было совсем замечательно. Жаль, провируса Алмоши и микросимбионтов Экспарадиза для имперской признательности в нашем универсуме явно недостаточно…

В блестящей имперской будущности универсального лейтенанта Хампера паннонский граф Алмо не сомневался, вполне откровенно воздавая последнему должное в форме куртуазного комплимента. Тогда как самого Атилу Алмо неотступно преследовали задние мысли, большей частью о непредсказуемо непознаваемом дне грядущем, в любую свою минуту способном нечто непредугаданное злодейски уготовить всем и каждому.

Доктор Алмо, как правило, предпочитал избегать рискованных экспериментов с непрогнозируемыми последствиями. Объективная причина должна, безусловно, вытекать из намеченного следствия. Но что требуется доказать при исходной неопределенности, и куда могут вылиться его расчеты, над какими он упорно раздумывал, для него воистину оставалось тайной за пятью магическими печатями. Ни условное божеское бытие, ни вероятное дьявольское существование док Алмо не допускал даже в качестве рабочей гипотезы, и потому без помощи сверхъестественных вероятий в одиночку мучительно размышлял над ситуацией, где у каждого были планы внутри планов, а результирующий вектор намерений действующих лиц и исполнителей лукаво указывал неизвестно куда и отсылал в места близкие, однако непристойные.

… К дьявольскому богу, душу твою, мать в разных позах! Не ситуативный анализ, а гадание на кофейной гуще после дождичка в четверг и сухую пятницу. Только тупому саксонскому кретину барону Тотуму все ясно и понятно в подобной комбинаторике. О, граф! Вы, я слышу, в национальную гордость впадать стали? Стыдно, сударь… И то, что голова идет кругом от множества параметров вас отнюдь не извиняет. М-да, чем меньше знаешь, тем крепче спишь в имперском депозитарии, дожидаясь посмертной реституции. Ох, как не хочется пускаться во все тяжкие…

Едва ли не самого начала операции "Лакс" граф Алмо время от времени, будучи свободным от дел службы и научных изысканий, предавался не заслуженному отдыху, а тяжеловесным размышлениям о нарушении лояльности корпусу рейнджеров, тайном суде офицерской чести и о стратегических хитросплетениях имперской колониальной политики.

…Черт бы их всех побрал! Тактически и стратегически. Сигнум им подавай…

Не то что майор Тотум или лейтенант Хампер, но капитан Алмо прекрасно знал: никто имперский маяк-сигнум в системе Лакс никогда торжественно не водружал и думать не думал его активировать в установленном законами империи порядке. Тем временем ему не было известно, на кого работал покойный вагантер. Об этом паннонский эрцгерцог Дью Эгерт почел нужным умолчать, вручая графу Алмо колониальный заявочный знак для установки в вакантной системе.

К тем же фигурам умолчания посчитал нужным прибегнуть милорд генерал Джер Колм, персонально вводивший в курс дела заместителя командира спецгруппы, когда прозрачно намекнул на определенное отсутствие у командования полного доверия к барону Тотуму. Вполне возможно, герцог Колмански таким образом предупреждал его самого не слишком полагаться на поддержку имперски влиятельных соотечественников из Паннонии-Пешт. Или же, напротив, через него нарочито провоцировал паннонцев на колониальную авантюру?

Малую паннонскую родину Атил Алмо воспринимал как явление природы, без обывательского, по его мнению, ностальгического пиетета. Ничем не обоснованной национальной спесью не надувался и провинциальным патриотизмом не страдал. Лояльность корпусу рейнджеров превыше всего на службе императору. Посему к заманчивому колониальному предложению стать лендлордом он отнесся первоначально скептически. Кронпринцу Эгерту он не сказал ни "да" ни "нет", холодно пообещав радеть за законные интересы компатриотов. Но про себя граф Алмо дал слово ни в коем разе не ввязываться в судебно-политические дрязги заявочных перипетий, а также имперские интриги, неминуемые при юридическом разделе планетарных угодий.

Однако, появившись на Экспарадизе, Атил Алмо горячо пожалел о принятом решении пренебречь колониальными устремлениями соотечественников. Он и теперь от всей души желал им отправляться именно туда, куда приснопамятными благими намерениями вымощена дорога, но планета представляла собой адски привлекательное место для независимого исследователя, и доктор Алмо в очередной раз прикидывал свои приватные шансы уцелеть и благоприятствующие обстоятельства в случае преднамеренного обострения обстановки.

Самым лучшим для себя исходом граф Алмо считал незаметно пропасть без вести в ходе боевых действий. Притом без достаточных признаков насильственной смерти, так как он вовсе не желал, кабы где-то в цивилизованных мирах разгуливал его дубликат из амниотического бака.