Бывший рай

Пускай его светлость маркиз Гре Никсо всеми фибрами благородной души презирал торгашеский левантийский дух, неотделимый от подспудных и подковерных политических расчетов в деловой активности Леванта, но для него как аквитанского вице-премьера политика являлась всего лишь способом экспроприации власти, когда более сильный отнимает правдами и неправдами нажитые полномочия у слабых правителей. А вот если дело касалось его лично, то есть ущемления военной и гражданской власти его превосходительства генерала Никсо, в ограничении собственных прав и свобод он видел вселенскую скорбь и печаль.

Генералу Гре Никсо ничуть не улыбалось, что в системе Лакс (вот же дурацкий имперский обычай давать рабочие названия по именам глюкнутых идиотов!) Левант вынужден не на шутку столкнуться с метрополией.

… В их чертовом разделении — ослабление моей власти! Нет чтобы в мире и согласии жить, как положено людям доброй воли…

Хотя имперцев и левантийцев аквитанский вице-премьер относил к разряду ненавистных врагов, к кому бы он ни присоединился в их конфликте, аквитанцы явно окажутся третьей проигравшей стороной. Имперские скорохваты снова вцепились в левантийцев, выползших из тени, и опять же империя нарастит централизованную мощь в ущерб колониям, в то время как Аквитания лишится солидной, пусть и секретной статьи доходов государственного бюджета.

…Чтоб им всем повылазило, дерьмоедам! Вот бы всем нашим мирам истинно по-государственному на них навалиться дружно и вместе…

Как истинный астрократ колониальный маркиз Никсо благожелательно приветствовал бы совместное ослабление общеимперских монстров и, соответственно, усиление влияния колониальных властей, но прямое столкновение с метрополией есть мероприятие неуместное и преждевременное без опоры на сердечное согласие, твердую и реальную поддержку в суперлативных регионах астрократических единомышленников.

Реальность невозможного генерал Никсо не признавал, с ветряными мельницами и великанами открыто по-донкихотски не ратоборствовал, поэтому, оставшись наедине со своими мыслями, он в сердцах и вслух вспомнил интернациональными древнеписьменными словами чертей, матерей, а также малоприятные продукты жизнедеятельности прямой кишки человека и различных животных. Затем милорд генерал отставил на потом общие имперские расклады и вошел в частные подробности обстановки в системе Лакс, вновь помянув покойного вагантера не всуе, а самым душевным образом за нарушение, казалось, незыблемого взаимовыгодного режима секретности.

Не всегда и не все тайное становится явным, по крайней мере своевременно. И судя по докладу, направленному экстренной нуль-капсулой аквитанским резидентом баронессой Кам Чарра, неофициально представляющей правительственные интересы на Элизиуме, в системе Лакс уже нагло орудует непонятно какая спецгруппа рейнджеров. Здесь и сейчас генерала Никсо чрезвычайно выводило из себя, что ему до сих пор не удалось выяснить, почему не задействован фельд-кампамент, выделенный для операции, и какими конкретно силами и средствами располагают рейнджеры там, на месте. Спейсмобильная пехота, вопреки распространенной практике, тоже еще не была востребована для усиления. Также милорда генерала крайне настораживало, отчего и почему по прибытии в ничейную систему Лакс рейнджеры не активировали заявочный имперский сигнум.

По соглашению с Левантом Аквитания обязалась воздерживаться от предъявления исторически и юридически обоснованных прав на Элизиум, чье освоение начали выходцы из стародавней аквитанской гегемонии. Но лишь до тех пор, когда систему не попытается застолбить третья сторона. Здесь аквитанскому герцогу Никсу очень не хотелось, чтобы третьим претендентом оказался персонально император Андр V Фарсалик, потому как его величество общеизвестно станет первой среди формально равных сторон в судебных прениях со всеми вытекающими правовыми последствиями для остальных конкурентов, кого суд, очевидно, сочтет несостоятельными.

В общем, милорд генерал обстоятельно пребывал в безобразно-неприличном расположении духа в аквитанском представительстве в Париже-в-Европе на внешней стороне столичной планеты. А ведь надо же еще спускаться ночевать вниз, внутрь, в жалованный манор, чтобы продемонстрировать всем следящим системам хорошие манеры и политкорректность.

… Инсайдеры! Это ж надо так зазнаться, такое словечко придумать, будто они все метагалактически знают и им все изнутри известно. Сволочь столичная, короеды нутряные, глисты навозные!..

На настроение генерала Гре Никсо очень скверно влияла всегда освещенная внутренняя поверхность Террании-Примы, где он наглядно чувствовал себя еще хуже, чем в открытом космосе, находясь под наблюдением и обстрелом почти по всем азимутам противоестественно возвышавшегося чашеобразного горизонта. По этой ли, может, по какой иной причине, но на столичной планете, пребывая в своей совсем недавно терраформированной по нынешней моде резиденции, он раздражительно не терпел покидать подземный бункер.