<C0EAE1E0F0334E2E706466>

Хусейн-ханом [в бою] и, отбросив раз и навсегда покров приличий, очернить свой лик на веки вечные. Несколько мудрых и прозорливых людей удержали его от этого недостойного намерения и обратили к исправлению его дурных деяний. Он принял совет и попытался исправиться. Однако, не обладаясчастливымскладом [yxia], он не отдалил от себя этого сына погонщика верблюдов и не отвратил длань свою от прочих недостойных поступков. В тайне он замышлял гнусность, наружно же показывал исправление. Насир-ал-мулк постоянно бранил его недостойное поведение и настаивал, чтобы против него с целью кары была послана армия, в то время как Байрам-хан принял сторону Али Кули-хана и по собственному ве.х]иксц;уш]^^о закрыл глаза на его беззакония. Друзья последнего [Ами Кули-хана] при Дворе давали ему веские советы, но поскольку он — сия дверь порока — оказался не в силах оставить свои деяния, топрибепщл к хитростям и уловкам. Послал доверенного слугу, прозываемого Бурдж Али, к Двору в надежде, что тому, быть может, удастся поправить его дела и найти средство против тревог Двора. В то время Насир-ал-мулк находился на вершине могущества, и государственные и финансовые вопросы были поручены его весомому суждению. Он следовал верности, [исходящей] из глубины его сердца, и не обращал внимания на пристрастность Байрам-хана. Однажды Бурдж Али, бывший одним из [членов] буйного общества в окружении Али Кули-хана, явился к Насир-ал-мулку и произнес слова, выходящие за всякие границы [приличия]. Вследствие того осознающая истину душа Насир-ал-мулка вознегодовала, и он приказал уложить Бурдж Али и высечь розгами, и [затем] сбросить с крепостной башни Дели и закинуть в пучину уничтожения. После чего произнес: «Этот малый теперь служит подтверждением собственного имени (бурдж означает «башня»)»⁵. Бай-рам-хана это весьма раздосадовало. Он взлелеял месть в своем сердце, но отложил его наказание до подходящего момента.

70

Среди укрепляющих верховную власть событий, случившихся в то время в Дели, была смертная казнь Мусахиб бека, сына Ходжа Калан бека. Это осуществилось стараниями верного Насир-ал-мулка и освободило человечество от его (Мусахиба) мя тежности. Говоря кратко, его тщеславная душа преисполнилась лицемерия , а его натура стала вместилищем пороков. И в период [правления] Его Величества Джаханбани Джаннат-ашияни, и при восходе мироукрашающего солнца Шахиншаха его предосудительные деяния выходили на свет. Его Величество Джаханбани Джаннат-ашия ни называл его Мусахиб-и Мунафи* («лицемерный спутник»), как уже упоминалось⁶.

В описываемое время он проводил часть своих никчемных дней в обществе Абу-л-маали, [строя] коварные козни, а другую — в восточных областях в числе злонамеренных приспешников Али Кули-хана. Он сделал сына Али Кули мухрдаром (хранителем печати), а поскольку сосуд его жизни почти наполнился, с дурными намерениями приехал оттуда в Дели. Байрам-хан заключил его в темницу, а затем отправил в Мекку в сопровождении надежных людей. Он покинул собственное жилище (*адмгах )⁷ и следовал своим путем, когда дела его пришли к завершению и его стопа (*адм) сошла в [обитель] исчезновения. Причиной сего стал Насир-ал-мулк. Искусными уловками тот убедил Байрам-хана взять два листа бумаги, на одном из которых значилось «смерть», на другом — «освобождение». Их следовало подбросить [в воздухе], и упавший надписью вверх считать Божественным велением и действовать соответственно ему⁸. Судьба благоприятствовала его замыслу, и немедленно были высланы люди, и названного — наказали.