c7b3452c1545435d83fcecd890d53ad3

- Конечно, не понимаешь, – легко согласился Стас, отпуская руку. – Только вот, что я тебе скажу: он такой же фантазер, как и ты. Тоже любит всякую фигню напридумывать, в нее поверить, а потом страдать по этому поводу.

- Ты о чем?

- О том, что совсем необязательно вернуться «оттуда», – мотнул он головой, – без руки или без ноги для того, чтобы чувствовать себя никому не нужным уродом. И вести себя соответствующе. Все, мать, тема закрыта. У тебя деньги есть?

- Есть.

- Тогда марш в аптеку, а я звонить. Встречаемся в машине.

Он развернулся и быстрым шагом пошел в сторону телефона-автомата, маячившего метрах в ста от нас.

В аптеке было мало народу, и молоденькая девочка-фармацевт, деликатно не замечая ни моей шишки, ни грязного пуховика, помогла подобрать все, что было нужно, посоветовав кетонал в качестве обезболивающего и доксициклин – как антибиотик. С чувством садистского удовольствия я выбрала шприцы с толстенными иглами, правда, потом, одумавшись, взяла еще пару упаковок нормальных иголок, но припрятала их подальше. Расплатилась и выскочила на улицу, задержавшись лишь у банкомата, чтобы снять наличные с карточки – никто не знал, когда еще представиться такая возможность. Через минуту я уже сидела в машине.

- Держи. – Кинула я Сергею на колени объемный пакет.

Он бегло просмотрел содержимое и тепло улыбнулся.

- Отлично, настоящая индивидуальная аптечка получилась. Ты молодец. Ой, а что это иглы такие огромные?

- Других не было! – мстительно ответила я.

Дверь открылась, и в машину плюхнулся Стас.

- Все, позвонил. Шеф в шоке, говорит, чтобы сидели и не высовывались, просил позвонить ему завтра, часиков в двенадцать, он попробует к этому времени хоть что-то выяснить. Ян, сделай Сереге обезболивающий укол и поехали.

- Куда едем-то? – спросила я, пока Сергей с опаской наблюдал за тем, как я набираю жидкость из ампулы в шприц.

- В Боняково-ой!

- Куда-куда?

- В Боняково, – повторил Сергей, потирая руку в том месте, куда вонзилась игла. – Так, Слав, шить меня, пожалуй будешь все-таки ты.

- Да, пожалуйста! – я сделала вид, что оскорбилась. – Боняково – это что?

- Это деревенька небольшая под Тулой. У меня там дом есть, сто лет правда не был, это у черта на рогах, но нам как раз подойдет. Славка знает, как ехать, мы там как-то после армии…хм… отжигали.

Стас, улыбнувшись, кивнул – видимо, воспоминания об «отжиге» были приятные – и тронулся с места.

Дорога заняла около пяти часов. Сергей задремал, как только мы выехали из Москвы – подействовало обезболивающее. Кровотечение прекратилось, и оставалось надеяться, что он не ошибся, когда говорил, что ранение легкое. Егор тоже все еще был под действием снотворного. Стас, выехав на трассу «Крым», включил тихо музыку и молчал, сосредоточившись на дороге. К тому времени, как мы доехали до Тулы, у меня затекли все конечности: навалившиеся с двух сторон мужики, бессовестно храпели на моих хрупких плечах. Наконец, Стас аккуратно припарковался у обочины и повернулся ко мне:

- Буди Серегу, дальше я не помню, как ехать.

Проснувшийся Сергей широко зевнул и скривился, неудачно двинув плечом. Огляделся вокруг.

- Почти приехали. Сейчас будет Плавск, там надо остановиться и купить что-нибудь поесть. А оттуда, полями, мы будем в Боняково через полчаса. Главное, чтобы дорогу не развезло, а то у нас там однажды трактор утонул.

Стас с сомнением вскинул брови.

- Да не должно, оттепели-то еще не было.

- Это в Москве ее не было, а здесь двести сорок километров к югу, могло уже что угодно быть. Ну да ладно, все равно ничего не изменишь, поехали.

До дома мы добрались уже затемно. Пока машина ехала через поля, подскакивая на ухабах, как заправский кенгуру, Сергей, закусив губу, не проронил ни звука. Но испарина, выступившая на лбу, лучше всяких слов говорила о том, что действие укола закончилось, и ему необходима помощь.

Когда в темноте проступили очертания дома, подсвеченного фарами «Лэндкрузера», все вздохнули с облегчением. Быстро вытащили из машины пакеты с едой, перенесли внутрь все еще спящего Егора. Рей с грацией молодого бегемота радостно скакал вокруг, обнюхивая незнакомые места. Стас пошел к поленнице за дровами для печки, а я взялась за Сергея. При свете, промытая рана выглядела не так уж страшно. Входное отверстие было маленьким и аккуратным, края раны уже начали стягиваться, а вот выходное, над лопаткой, было в два раза больше, и оттуда до сих пор сочилась кровь. Вошедший Стас только покачал головой, но не стал снова спорить и, влив в Сергея стакан водки, быстро наложил на рану несколько швов. Тот промычал сквозь стиснутые зубы что-то похожее на благодарность и пристроился у стены, откинув назад голову.

В печке потрескивали, разгораясь, дрова, по дому потихоньку расползалось тепло. Через полчаса мы уже рискнули снять с себя верхнюю одежду, старый, огромный чайник, поставленный на печку, закипел, и я заварила чай, порезав купленные в магазине колбасу и хлеб. У печи сохли отсыревшие матрасы, подушки и одеяла. В доме было всего две комнаты, и прогрелись они быстро – печь была сделана на славу.