Cadillac

It seemed I felt a cold hand stroke the back of my neck.

- Ну вот и беремся за дело, Элизабет, - прошептал я. Мне показалось, что ледяная рука погладила меня по шее.

The compressor made a racket and the jackhammer was even worse, but there was no help for it—the best I could hope for was to be done with the first stage of the work before midnight. If it went on much longer than that I was going to be in trouble anyway, because I had only a limited quantity of gasoline for the compressor.

Компрессор работал с чудовищным шумом, а отбойный молоток грохотал еще хуже, но выхода не было - оставалось только надеяться, что удастся завершить первый этап работы до полуночи. Если придется работать дольше, в любом случае возможны осложнения - запас бензина для компрессора был ограничен.

Never mind. Don't think of who might be listening and wondering what fool would be running a jackhammer in the middle of the night; think about Dolan. Think about the gray Sedan DeVille.

Think about the arc of descent.

Наплевать. Не стоит думать о том, кто там может прислушиваться и удивляться, что за дурак работает отбойным молотком среди ночи. Лучше думать о Долане. О серебристо-сером «кадиллаке». О дуге снижения.

I marked off the dimensions of the grave first, using white chalk, the tape measure from my toolbox, and the figures my mathematician friend had worked out. When I was done, a rough rectangle not quite five feet wide by forty-two feet long glimmered in the dark. At the nearer end it flared wide. In the gloom that flare did not look so much like a funnel as it had on the graph paper where my mathematician friend first sketched it.

Сначала я разметил границы могилы, пользуясь мелом, рулеткой и цифрами, которыми снабдил меня мой друг математик. Когда я закончил, передо мной простерлась полоса футов пяти в ширину и сорока двух в длину. Со стороны подъезда она расширялась, словно горло воронки. Правда, в темноте это расширение не так походило на воронку, как начерченное моим другом математиком на листе миллиметровки.

In the gloom it looked like a gaping mouth at the end of the long, straight windpipe. All the better to eat you with, my dear, I thought, and smiled in the dark.

Во мраке ночи оно казалось разинутым ртом на конце длинного, вытянутого горла. «Это для того, чтобы лучше проглотить тебя, мой милый», - подумал я и улыбнулся в темноте.

I drew twenty more lines across the box, making stripes two feet wide. Last, I drew a single vertical line down the middle, creating a grid of fortytwo near-squares, two feet by two and a half. The forty-third segment was the shovel-shaped flare at the end.

Then I rolled up my sleeves, pull-started the compressor, and went back to square one.

Я прочертил еще двадцать линий поперек прямоугольника с тем, чтобы каждая полоса имела в ширину два фута. Наконец я провел вертикальную линию посередине, образовав тем самым сетку из сорока двух прямоугольников размером два фута на два с половиной. Сорок третий сегмент представлял собой нечто похожее на лопату с расширением на конце.

Затем я закатал рукава, запустил компрессор и принялся за работу.

The work went faster than I had any right to hope, but not as fast as I had dared to dream—does it ever? It would have been better if I could have used the heavy equipment, but that would come later. The first thing was to carve up the squares of paving. I was not done by midnight and not by three in the morning, when the compressor ran out of gas.

Дело шло быстрее, чем я мог надеяться, но не так споро, как бы мне хотелось, - разве бывает по-иному? Было бы куда лучше, если бы я мог пользоваться более тяжелым оборудованием, но его очередь наступит позже. Сначала мне нужно было раскроить квадраты на дорожном покрытии. Я не сумел покончить с этим к полуночи, не закончил и к трем часам, когда в компрессоре кончился бензин.

I had anticipated this might happen, and was equipped with a siphon for the van's gas tank. I got as far as unscrewing the gas-cap, but when the smell of the gasoline hit me, I simply screwed the cap back on and lay down flat in the back of the van.

Я предвидел такой исход и припас трубку, чтобы отсосать бензин из бака в фургоне. Я уже отвинтил крышку бака, но, почувствовав запах бензина, положил крышку на место и залег внутри фургона.

No more, not tonight. I couldn't. In spite of the work-gloves I had worn, my hands were covered with big blisters, many of them now weeping. My whole body seemed to vibrate from the steady, punishing beat of the jackhammer, and my arms felt like tuning forks gone mad. My head ached. My teeth ached. My back tormented me; my spine felt as if it had been filled with ground glass.