Cadillac

- Что ты делаешь? - В его голосе звучала тревога.

- Лень - мать всех пороков, - заметил я. - Вот и решил заниматься делом, пока слушаю.

I dug into the dirt again and threw in another shovelful.

Now Dolan spoke faster, his voice more urgent.

“A million dollars and my personal guarantee that no one will ever touch you... not me, not my men, not anyone else's men.”

Я захватил еще лопату песка и высыпал его на багажник. Теперь Долан говорил быстрее, и голос звучал более настойчиво:

- Миллион долларов и моя личная гарантия, что никто тебя и пальцем не тронет... Ни я, ни мои люди - никто.

My hands didn't hurt any more. It was amazing. I shoveled steadily, and in no more than five minutes, the Cadillac's rear deck was drifted deep in dirt. Putting it in, even by hand, was certainly easier than taking it out.

Руки у меня перестали болеть. Просто поразительно, хотя я непрерывно работал лопатой. Прошло не больше пяти минут, и задняя часть «кадиллака» была засыпана вровень с дорогой. Засыпать яму, даже работая вручную, куда легче, чем рыть ее.

I paused, leaning on the shovel for a moment.

“Keep talking.”

Я сделал передышку и оперся на лопату. - Продолжай, чего замолчал?

“Look, this is crazy,” he said, and now I could hear bright splinters of panic in his voice. “I mean it's just crazy.”

“You got that right,” I said, and shoveled in more dirt.

- Слушай, это безумие, - сказал он, и теперь я услышал в его голосе панические нотки. - Я хочу сказать, ты сошел с ума.

- В этом ты совершенно прав, - согласился я и принялся ритмично работать лопатой.

He held on longer than I thought any man could, talking, reasoning, cajoling—yet becoming more and more disjointed as the sand and dirt piled up over the rear window, repeating himself, backtracking, beginning to stutter. At one point the passenger door opened as far as it could and banged into the sidewall of the excavation. I saw a hand with black hair on the knuckles and a big ruby ring on the second finger. I sent down a quick four shovelfuls of loose earth into the opening. He screamed curses and yanked the door shut again.

Он продержался дольше, чем мог, по моему мнению, продержаться любой другой, - уговаривал, умолял, просил, взывал к разуму. И все-таки его речь становилась все более беспорядочной и бессвязной, по мере того как новые порции грунта сыпались на крышу «кадиллака». Один раз открылась задняя дверца и уперлась в земляную стену траншеи. Я увидел, как показалась волосатая кисть с большим перстнем-рубином на безымянном пальце. И тут же высыпал туда четыре полные лопаты грунта. Послышались ругательства, и дверца захлопнулась.

He broke not long after. It was the sound of the dirt coming down that finally got to him, I think. Sure it was. The sound would have been very loud inside the Cadillac. The dirt and stones rattling onto the roof and falling past the window. He must have finally realized he was sitting in an upholstered eight-cylinder fuel-injected coffin.

Вскоре после этого он сломался окончательно. Думаю, его доконали звуки непрерывно сыпавшегося на крышу автомобиля грунта. Да, конечно. Шум сыплющейся земли отдавался внутри «кадиллака» очень громко. Песок и гравий падали на крышу машины и сыпались вдоль бортов. Долан понял наконец, что он сидит в восьмицилиндровом, обитом бархатом гробу с электронным зажиганием.

“Get me out!” he shrieked. “Please! I can't stand it! Get me out!”

“You ready for that counter-proposal?” I asked.

- Вытащи меня отсюда! - завопил он. - Прошу тебя! Я сойду с ума! Вытащи меня!

- Ты готов выслушать встречное предложение? - спросил я.

“Yes! Yes! Christ! Yes! Yes! Yes!”

“Scream. That's the counter-proposal. That's what I want. Scream for me. If you scream loud enough, I'll let you out.”

- Да! Да! Боже мой! Конечно, готов!

- Тогда кричи. Это и есть мое встречное предложение. Мне нужно, чтобы ты кричал. Если будешь кричать достаточно громко, я тебя выпущу.

He screamed piercingly.

“That was good!” I said, and I meant it. “But it was nowhere near good enough.”

I began to dig again, throwing fan after fan of dirt over the roof of the Cadillac. Disintegrating clods ran down the windshield and filled the windshield-wiper slot.

Долан пронзительно завопил.

- Очень хорошо! - отозвался я без тени иронии. - Но все-таки недостаточно.

Я снова принялся копать, бросая лопату за лопатой на крышу «кадиллака». Рассыпающиеся комки глины скатывались по ветровому стеклу, заполняя щель, отведенную для дворников.

He screamed again, even louder, and I wondered if it was possible for a man to scream loud enough to rupture his own larynx.

“Not bad!” I said, redoubling my efforts. I was smiling in spite of my throbbing back. “You might get there, Dolan—you really might.”

“Five million. “ It was the last coherent thing he said.

Он закричал снова, еще громче, и мне пришла в голову мысль: а может ли человек кричать так громко, что у него лопнет собственная гортань?