Для начала я осознал, что моя кисть всё ещё лежала на дверной ручке. Я убрал руку, сунул её в карман и направился вниз по медленно темнеющей улице.
Из моей груди вырвался глубокий вздох. Ожидание наступления завтрашнего утра обещало быть непростым. В любом случае мне нужно было подумать, что сказать Эми. Я должен был извиниться и как-то достучаться до неё.
Поэтому большую часть пути до общежития у меня в голове вертелась одна мысль.
Письмо с извинениями от Иванако. Когда я его получил, я был так занят своей новой жизнью, что даже не озаботился тем, чтобы нормально его прочитать. Теперь, когда я оказался в похожем положении, моё любопытство снова проснулось. Что же она так сильно хотела до меня донести? Что, как не её мысли, способно помочь мне разобраться со своими?
Я помню, что куда-то его бросил. Чёрт, куда же я его дел? Ни на столе, ни в прикроватной тумбочке приметного конверта не оказалось. Я проверил под столом. Там тоже ничего не было, так что я начал искать в более труднодоступных и менее очевидных местах. В плане искомого — безрезультатно, но зато теперь я знаю, куда делся тот потерявшийся носок. Тем не менее, письма так и не нашлось.
Когда я попытался провести рукой под тумбочкой, то почувствовал что-то мятое, застрявшее между ней и стеной. Ворча от усердия, я дотянулся до моей находки и вскоре ухитрился извлечь её на свет. Есть!
Я сел за стол и расправил мятую бумагу. Резким движением включил настольную лампу. Пропуская пустые любезности, я искал то место, на котором остановился в прошлый раз. Ага, вот оно.
Утратил веру в счастье… Звучит до боли знакомо.
Закончив чтение, я тщательно разгладил письмо и отложил его на край стола.
Спасибо, Иванако. Я хотел ответить «да» на твой вопрос в тот снежный зимний день, но мне это так и не удалось. А когда мы встретились вновь, было уже слишком поздно. Точнее, это я так считал. Что могло бы произойти, поступи я иначе в той унылой стерильной больничной палате? Прости. Сейчас нет смысла размышлять об этом, но и в том, чтобы попытаться забыть, смысла нет тоже.