California (СИ)

Ларри покачал головой, отпив кофе и поджав губы в понимающем жесте. Слова эти Джеффа нисколько не задели, но что-то мешало ему в ту же секунду прервать её истерику. Что-то заставляло его остаться здесь и слушать.

— Дела плохи, Джи.

— Плохи? Плохи! Да всё просто ужасно! А знаешь, что самое забавное? Что он таким способом пытается компенсировать свое одиночество. Чёртов фанатик, женат на своей работе, и нас хочет к ней цепями привязать! Но как бы не так! У нас, в отличие от него, есть семьи, друзья, обязанности вне участка. А у него? Ни-че-го! Знаешь что, Ларри? Мне его жаль. Искренне жаль. Он один. У него никого. И Рождество, я уверена, он проведёт в своём кабинете, среди гор бумаг и своей шизофрении. Добился такой высокой должности и радуется! Но это всё, что у него есть.

Джефф убрал руку с ручки двери и вернулся обратно в кабинет. Он не был обескуражен, подавлен, оскорблен. Но отчего-то пустым взглядом буравил стену перед собой.

«Это всё, что у него есть», — ядовитые слова, пробирающиеся под кожу и пронзающие насквозь. Они способны растоптать и уничтожить каждого, особенно тех, кто страшится этой правды, как собственной смерти. Каждого, но не того, чьё сердце и душа в надёжной защите в виде толстой корки льда, что не способно разрушить ни одно всердцах брошенное слово. Джефф один. И что с того! В Западном Голливуде ещё столько нераскрытых преступлений, почему он должен волноваться о том, ждёт ли его кто-то дома? Почему его должны задевать чьи-то слова? Ерунда. Даже если Джина и права, то ему плевать.

Ему совершенно на это плевать.

Тепло от камина приятно ласкает лицо: не обжигает, а лишь погружает в свой уют, заставляя умиротворенно прикрыть глаза и насладиться мелодичным потрескиванием поленьев. Чай, что он ненавидит всей душой, сейчас становится по-особенному вкусным, а звонкий смех, что периодически вырывает его из мыслей, вовсе не кажется раздражающим. Джефф обводит взглядом малознакомых ему людей, собравшихся у рождественской ёлки, и на ум приходит лишь одно слово — семья. То, чего он остерегался и сторонился, то, что ждало его в туманном и далёком будущем, сейчас было на расстоянии вытянутой руки. Счастливые люди, душевные люди и она. В его руках, на его коленях, сидит, положив голову на его плечо и изредка посмеиваясь или эмоционально рассказывая очередную историю из тура. Жалел ли Джефф, что всё бросил и приехал в Парсонс? О, это лишь маленькая часть его большого плана! И даже она проходит прекраснее, чем предполагал капитан.

Он смотрит на улыбающегося Райана, что счастлив видеть дочь спустя столько времени. На его забавную мать и бабушку Эммы — Сьюзен, что не перестаёт говорить о том, как же выросла её маленькая птичка. На дедушку Джима: иногда он вставляет свои язвительные комментарии касаемо Голливуда и шоу бизнеса в целом. А затем переводит взгляд на Эмму — счастливую Эмму, от которой искрится радость, которая освещает своей улыбкой эту уютную гостиную. Она кажется Джеффу совсем другой — и это заметил не только он. Глаза, что горят ярче рождественских огней, румянец на щеках и повзрослевший вид делают из неё взрослую женщину, а не ту девчонку, что плакала в аэропорту и не хотела уезжать. Джефф смотрит на неё и невольно снова погружается в те воспоминания о прошлогоднем Рождестве: ему не было плевать. Конечно же, ему не было плевать на слова Джины! Он думал об этом всю ночь, так и не найдя в себе силы сосредоточиться на работе. Тогда её слова приобрели очертания, и Джефф воочию смог убедиться, насколько он одинок, когда остался один в полицейском участке в Сочельник. А спустя пару месяцев в его жизнь ворвалась Эмма, лишив его сна, нервных клеток и одиночества. Она ещё не принадлежала ему: ни телом, ни душой, но уже тогда, уставившись на неё через металлические прутья решётки, Джефф знал — он не один. Это было предчувствие — странное и отгоняемое им самим, но не утратившее своей силы и по сей день. Предчувствие, что эта строптивая и непримиримая актриса с ним навсегда. Она подарила ему семью, это она — причина того, что он сидит здесь, в кругу таких замечательных людей и не чувствует ничего, кроме безграничного счастья и умиротворения. Это она подарила ему всё это. И, в то же время, это она — его самый дорогой и бесценный подарок.

— То есть, он уволился? Вот и правильно! Помнишь, дядя Чейз сказал, что он рано или поздно уйдёт оттуда? — резвый голосок Эммы заставляет Джеффа проснуться от этого прекрасного сна и понять, что всё это происходит с ним наяву.

— Я тоже считаю, что он правильно поступил, — говорит Райан, разглядывая этикетку вишнёвого эля в своих руках. — Интересно, как на это отреагирует Роуз.

— О-о-о, она его убьёт! — Эм смеётся.

Джефф понятия не имеет, о ком они говорят. Но это и не нужно, чтобы убедиться, насколько их семья крепкая. Эмма привязана к ним, это он понял ещё давно: она всегда звонит родным, часто говорит и думает о них. Она способна создавать уют везде, где оказывается, она — его семья.